Особенно,... 
110 
— Вы купили мне одежду? — Она казалась удивленной.
— Я решил, что вы не захотите весь день просидеть в этом халате, — насмешливо улыбаясь, ответил он. — Давайте-ка примерьте и посмотрим, подойдет ли это вам.
Через четверть часа из спальни появилась Иден. Платье, выбранное Киннкэйдом, было из простого хлопчатобумажного трикотажа, ярко-синего цвета, от которого слепило глаза. Оно было с расклешенной юбкой и присобранными на плече рукавами и выглядело на ней восхитительно.
Иден остановилась перед ним и спросила:
— Ну как?
Киннкэйд окинул ее восхищенным взглядом.
— Превосходно. Воплощенная женственность, да и только… А как вы в нем себя чувствуете?
На самом деле Иден чувствовала себя в нем слишком уж женщиной. И ей казалось, что это чересчур вычурно.
— Как-то по-иному. По правде говоря, я не носила ни платьев, ни туфель на каблуках с тех пор… — Она намеренно не закончила фразу.
— Со времен вашего процесса, да? — догадался Киннкэйд.
— Да. — Она прижала руку к груди особым жестом, выражавшим смущение. — Почему вы купили мне платье? Почему вы не купили джинсы или слаксы и майку?
— По трем причинам, — ответил он. — Покупая платье, я мог не беспокоиться по поводу его длины, пояс компенсирует любую неточность по части размера, а последняя причина — чисто эгоистическая. Когда у женщины такие красивые ноги, как у вас, грешно скрывать их под джинсами.
Если бы Иден была из тех женщин, которые способны краснеть, Киннкэйд бы заподозрил, что теперь она должна бы зардеться. Но Иден казалась просто настороженной и неспокойной.
Киннкэйд взял свою шляпу.
— Ну что, идем?
Вместо ответа Иден шагнула к нему.
— Я так полагаю, мы снова будем слоняться по казино в поисках Винса?
— Этим займется Расти. Ваш брат будет ожидать меня, а не его, — пояснил он. — Я подумал, вам надо подышать свежим воздухом.
Глава 20
Иден и Киннкэйд вышли из отеля и оказались на улице, где их уже поджидала машина.
Галантно распахнув дверь своего пикапа, Киннкэйд подал Иден руку. Она же, прежде чем сесть в машину, вдруг, словно пятиклассница, покрутилась на месте и неожиданно для себя рассмеялась, тут же, правда, смутившись и испугавшись своего смеха. Удивительно, но рядом с Киннкэйдом ей было легко и свободно. Но почему? Не все ли равно. Иден не хотелось думать. «А этот час у нас в руках, живи же настоящим…» — мысленно процитировала она и плюхнулась на переднее сиденье.
Киннкэйд направил свой пикап к центральному парку.
Он купил билеты и повел Иден к карусели.
Мера его успеха в отношениях с Иден достигла таких высот, что она не стала возражать, когда он поднял ее и посадил на спину гарцующего деревянного коня. Они кружились и кружились под музыку, похожую на органную и пронзавшую воздух своим радостным звуком.
После карусели Киннкэйд и Иден съели по порции сахарной ваты, и их разобрал смех от того, что эти розовые облака прилипали к пальцам и склеивали их. Они наблюдали за проделками ребятишек, и за одним представителем юного поколения в особенности — молодым человеком с круглыми глазами, — пока совершали свою первую поездку на американских горках. Позже с пакетами попкорна в руках они проследовали к пруду, чтобы покормить уток.
Большую часть времени, что они провели вместе, Киннкэйд занимался тем, что наблюдал за Иден. Вокруг нее кружились утки, хлопали крыльями и крякали, жадно и бесцеремонно требуя угощения. Смеясь над их жадностью, Иден бросала им попкорн, стараясь, чтобы лакомство доставалось самым робким птицам в задних рядах, и присаживаясь на корточки, чтобы накормить с рук самых отважных.
Киннкэйд изучал ее лицо, принявшее теперь непривычно беспечное выражение. Это было его заслугой. Гордость, нежность и желание переполняли его.
Когда Иден собрала последнюю горсть попкорна со дна своего мешочка, Киннкэйд обнаружил, что и его мешок пуст.
— Простите, ребята, — сказал он уткам, — но мы обанкротились.
Она выпрямилась и скатала пустой бумажный мешок в комочек.
— Придется вам поискать другую добрую душу, которая захочет накормить вас. — Иден повернулась к Киннкэйду. — Жадные дьяволята, верно?
— И шумные, — заметил он, когда крякающая компания переваливаясь двинулась к малышу, усердно жующему печенье.
— Очень шумные, — согласилась Иден. — Все равно это было забавно.
110 
