Особенно,... 
109 
— Вы хотите сказать, что этот выстрел был случайностью? — плохо понимая, к чему клонит Де Пард, спросила Иден.
Он кивнул:
— Это было ужасной, трагической случайностью, какие бывают слишком часто даже с теми, кто опытен в обращении с оружием. После того как шериф Уильяме закончит свое расследование, я не сомневаюсь, что смерть Джефа будет сочтена несчастным случаем и против вас не станут возбуждать уголовного дела. Но прежде вы, конечно, должны рассказать шерифу, как все было на самом деле.
— А как же насчет Ребекки и всего, что рассказала она?
— Я не сомневаюсь, что Ребекку Сондерс можно будет уговорить сотрудничать с нами, — заявил Де Пард. — Так вы измените свои показания или нет?
— Я… я не знаю.
Усталая, смущенная и запутавшаяся. Иден хотела только одного — поговорить со своим дедом, с Винсом, с кем-нибудь, кто мог бы ей посоветовать, что делать.
— Мне надо подумать.
— У вас нет на это времени! — Де Пард поднялся со своего стула, нетерпеливый и раздраженный, он не стеснялся своих чувств. — Я хочу узнать ваше решение немедленно. Там, на улице, уже собрались репортеры из всех газет и с телевидения, они требуют подробностей об обстоятельствах смерти лучшего защитника в нашем штате. Я больше не могу замалчивать историю гибели Джефа. Решайтесь — и решайтесь немедленно!
Иден медлила с ответом, и Де Пард предупредил ее:
— Ожиданием вы ничего не выиграете, клянусь вам. Как только просочится слух о том, что вы утверждаете, будто Джеф напал на вас, ваше дело будет проиграно. — Он рубанул ладонью воздух, давая ей понять окончательность своих намерений. — Или вы как раз этого и добиваетесь? Может, вы хотите продать свою историю какому-нибудь писаке?
Иден была шокирована таким предположением.
— Нет! — возмутилась она.
— Не играйте со мной в игры. — До Пард сделал еще один шаг, приблизившись к стулу Иден. Вид у него был гневный. — Сколько вы хотите? Десять тысяч? Двадцать?
— Я не хочу от вас денег, — запротестовала Иден. Внезапно его громоздкая фигура нависла над ней, как башня.
— Пятьдесят тысяч — это мое последнее слово. — В голосе Де Парда послышалась угроза. — Вы береге эти деньги и изменяете свои показания. А иначе, клянусь всеми святыми, вы пожалеете об этом. Вы окажетесь одна-одинешенька, без единого друга во всей округе. И оглянуться не успеете, как вас привлекут к судебной ответственности, и всю оставшуюся жизнь вы проведете в тюрьме!
Иден с трудом оторвала невидящий взор от картин прошлого и посмотрела на Киннкэйда. Потом опустила глаза.
— Его голос становился все громче, а лицо — все свирепее. Обвинения, оскорбления, угрозы — после всего, что я уже перенесла, это было чересчур. Я тоже повысила голос до крика. Я кричала, что, если он богат и могуществен, это не значит, что он может купить меня или угрожать мне и угрозами заставить молчать. Я много ему наговорила, — признала Иден. — Мне было семнадцать лет, и я была напугана… Полагаю, в те времена я была ужасной неисправимой идеалисткой. Я думала, что правда и есть мое отмщение.
— В идеальном мире было бы так, — сказал Киннкэйд, глядя на нее поверх своей чашки.
— Но наш мир не идеален, верно? — вздохнув, спросила с иронией Иден. — Как бы там ни было, но потом шериф снова отвел меня в камеру, где я проплакала битых три часа, а потом заснула. Когда я проснулась, версия Де Парда уже стала известна всем.
— И нет нужды говорить, что Де Пард не повторил своего предложения.
— Да, оглядываясь на прошлое, я понимаю, что мне следовало пойти на сделку. Если бы я согласилась на это, то избежала бы оскорблений и позорной известности, связанной с процессом. Я была бы вольна жить своей жизнью, и меня на каждом шагу не донимал бы Де Пард. А так… — Она не окончила фразы.
— У меня такое чувство, что где-то глубоко внутри вы не жалеете, что поступили по-своему.
— Думаю, да. С ложью тоже жить нелегко. Она положила салфетку на стол.
— Завтрак был отличный. Если вы меня извините, то я уйду. Мне надо высушить волосы и одеться.
Киннкэйд поднялся вместе с ней. Пока Иден шла через комнату, он продолжал стоять. Когда она скрылась за дверью своей спальни, он подошел к стулу, где накануне оставил свой мешок с покупками, потом направился к ее двери.
Она открыла дверь, как только он к ней приблизился.
— Где моя одежда?
— Она была такой грязной, что я отослал ее в чистку. Сегодня вечером к шести заказ будет готов. А пока что вы можете надеть вот это. — Он протянул ей мешок с покупками. — Что касается размеров, то мне пришлось выбирать только на глаз, но, думаю, тут все подойдет. Если что-нибудь окажется не по размеру, я могу это обменять.
109 
