67 
Произнес ли в конце концов Фауст: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»? Тем, кто еще не читал «Фауста», не будем портить радость открытия.
В конце жизни Гёте послал Пушкину свое перо. Золотой век немецкой литературы как бы символически передавал эстафету золотому веку русской литературы.
Роберт Бёрнс
(1759–1796)
Имена Шекспира, Байрона или Бёрнса в сознании русских людей соседствуют с именами Пушкина, Лермонтова, и мы не удивляемся, что британские поэты заговорили на нашем родном языке. Это произошло благодаря труду нескольких поколений переводчиков, но прежде всего благодаря очень высокому уровню вообще русской поэтической культуры, которую и формировали Пушкин и Жуковский, Тютчев, Блок, Пастернак и многие другие великие творцы. В случае с Робертом Бёрнсом произошло еще и некое чудо. Русскому читателю его открыл С. Маршак. И не просто открыл, но сделал как бы почти русским поэтом. Бёрнса знает весь мир, но соотечественники поэта, шотландцы, считают нашу страну его второй родиной. «Маршак сделал Бёрнса русским, оставив его шотландцам», — писал Александр Твардовский.
Дело в том, что Маршак не следовал буквально за ритмом, строфикой, за точностью смысла каждой строки — он нашел некий переводческий эквивалент самой стихии творчества шотландского поэта. Не все специалисты довольны таким приемом, но именно в этих переводах Бёрнс сразу и навсегда вошел в нас, мы поверили этой версии — и, думаю, вряд ли успешными будут более точные переводы. Все-таки дух поэзии важнее буквы.
Ночлег в пути
- Меня в горах застигла тьма,
- Январский ветер, колкий снег.
- Закрылись наглухо дома,
- И я не смог найти ночлег.
- По счастью девушка одна
- Со мною встретилась в пути,
- И предложила мне она
- В ее укромный дом войти.
- Я низко поклонился ей —
- Той, что спасла меня в метель,
- Учтиво поклонился ей
- И попросил постлать постель.
- Она тончайшим полотном
- Застлала скромную кровать
- И, угостив меня вином,
- Мне пожелала сладко спать.
- Расстаться с ней мне было жаль,
- И, чтобы ей не дать уйти,
- Спросил я девушку: — Нельзя ль
- Еще подушку принести?
- Она подушку принесла
- Под изголовие мое.
- И так мила она была,
- Что крепко обнял я ее.
- В ее щеках зарделась кровь,
- Два ярких вспыхнули огня.
- — Коль есть у вас ко мне любовь,
- Оставьте девушкой меня!
- Был мягок шелк ее волос
- И завивался, точно хмель
- Она была душистей роз,
- Та, что постлала мне постель.
- А грудь ее была кругла, —
- Казалось, ранняя зима
- Своим дыханьем намела
- Два этих маленьких холма.
- Я целовал ее в уста —
- Ту, что постлала мне постель,
- И вся она была чиста,
- Как эта горная метель.
- Она не спорила со мной,
- Не открывала милых глаз.
- И между мною и стеной
- Она уснула в поздний час.
- Проснувшись в первом свете дня,
- В подругу я влюбился вновь.
- — Ах, погубили вы меня! —
- Сказала мне моя любовь.
- Целуя веки влажных глаз
- И локон, вьющийся, как хмель,
- Сказал я: — Много, много раз
- Ты будешь мне стелить постель!
- Потом иглу взяла она
- И села шить рубашку мне.
- Январским утром у окна
- Она рубашку шила мне…
- Мелькают дни, идут года,
- Цветы цветут, метет метель,
- Но не забуду никогда
- Той, что постлала мне постель.
Дух поэзии Бёрнса — это прежде всего дух народа Шотландии того времени. Народ как бы ждал своего поэта, и он явился в самой гуще народа. В деревушке Аллоуэй сохранилась глиняная мазанка под соломенной крышей, где 25 января 1759 года родился Роберт Бёрнс. Дом этот своими руками построил отец поэта Вильям Бёрнс, сын разорившегося фермера с севера Шотландии. В новом доме отец сделал полку для книг, много читал и даже что-то записывал по вечерам. А записывал он как бы свой будущий разговор с сыном и называлось все это «Наставление в вере и благочестии».
67 
