48 
Итак, виды Ледникового Залива проплыли мимо нее, пока она была поглощена своими мыслями и поисками Квентина; но не найдя его, она принялась смотреть на Эмму, и Брикса с расстояния, и за этим провела весь долгий день.
— Ты была так молчалива — волновалась за Эмму? — спросила Ханна. Они пили в комнате для коктейлей перед тем, как переодеться к ужину.
Клер слабо улыбнулась:
— Она сказала, что я волнуюсь слишком много. А еще сказала, что я старая и не жила. Она думает, что у меня нет мужества, или может быть, умения, чтобы жить по-настоящему, а не проживать каждый день.
— Дорогая, она еще молода и полна всяких убеждений, многие из которых неверны.
— Какие?
— Ты сама можешь ответить, моя дорогая. Твое мужество, во-первых, ты знаешь, что ты не робкого десятка. И твое умение, во-вторых. Ты добилась так многого, и все сама, ты всю свою жизнь себе сделала. У тебя есть друзья, у тебя есть профессия и ты собираешься добиться еще большего. — Клер молчала. — Ну, так и в чем проблема? Только Эмма? Или это Квентин? Ты с ним больше не говорила?
— Нет. Но это неважно.
— Конечно, это важно. Тебе он нравится, ты им была заинтригована, ты хотела с ним встречаться. Я полагаю, во всем этом есть светлая сторона, в корабельных романах столько банального, что ты, вероятно, была просто раздосадована, обнаружив, что попалась на это.
— Я нечто подобное сказала Эмме, и она не обратила внимания.
— Она уяснит это сама. Круизы штука мудреная, я это знаю. Они как прекрасная сказка, но как определить, что истинно и важно в отношениях, когда ты в искусственной атмосфере? Вот мы плывем мимо ледников, которые разваливаются на куски, в то время, как мы сидим в бархатных креслах, пьем французское вино и едим бутерброды с икрой. Разве это реально?
— Откуда ты знаешь, что круизы мудрены?
— Ну, так случилось, что однажды я побывала в одном. Они все похожи, где бы ни случались — роскошные оранжереи, которые не имеют ничего общего с тем, что мы делали, к примеру, на прошлой неделе, и что будем делать когда вернемся домой.
— И у тебя был корабельный роман?
— Да. Жаркий и тяжелый. Мне было восемнадцать, а ему пятьдесят, женатый итальянский промышленник с семью детьми — о, такой респектабельный, достойный мужчина, если может так быть. Я в те дни была милой девочкой, и он убедил меня, что я принцесса из сказки, нимфа, плывущая через рай. Мы были в Средиземном море, и я не видела за весь круиз ничего, кроме него. Я все еще ощущаю его руки на талии, забрасывающие меня в постель.
Клер поглядела на Ханну с изумлением:
— А где была его жена?
— На корабле, с тремя из их детей. Они все время были на другой палубе. Я уверена, что он и она уже давно заключили договор — только за счет этого браки и держатся. Но тогда я была убеждена, что он бросит ее, как только мы вернемся в порт. Как же он мог говорить такое, и касаться меня так, и глядеть, как он все время на меня глядел — Боже правый, эти итальянские глаза, как тающий шоколад — и вернуться к своей жене? В любом справедливом и надежном мире, такого не могло произойти. Но, конечно, именно так он и сделал. Даже не оглянувшись и не бросив ни одного романтического взгляда сожаления.
Наступило молчание. Клер допила вино и поставила стакан. Она вспомнила себя, восемнадцать лет назад, как она стояла у телефона, с пересохшим от страха горлом, и как безумная обзванивала всех, кого знала, кто хоть что-то мог подозревать о том, где Тед, кто видел его последние сутки, кто мог с охотой посоветовать ему возвращаться к жене и ребенку, которого она носила. Никто не знал, где он. И, насколько помнила Клер, он тоже не оглянулся и не бросил романтический взгляд сожаления. И она никогда его больше не видела.
— Ты видела его потом хоть раз? — спросила она Ханну.
— Никогда. Это такая старая, банальная история, и очень долго, когда я уже пришла в себя после нее, я стеснялась ее кому-то пересказывать. Но теперь я смотрю на нее как на одну из сказок Гримм — юная принцесса и рогатый бык, который так и не превратился в принца. Женатые мужчины без совести похожи на диких быков вне загона: их нельзя остановить разумными речами, они становятся неистовыми, и сметают все на своем пути, и никогда не оглядываются, чтобы посмотреть, какой ущерб они нанесли.
У Клер вырвался смешок. Она уже давно пришла в себя от истории с Тедом, но ей все еще было неприятно о ней вспоминать.
— А как много времени тебе потребовалось, чтобы прийти в себя?
48 
