105 
На кухне, сидя за столом, спала Ксюха, возле плиты ходила, нервничая, Зинаида. Толик еще какое-то время мялся у двери прежде, чем сказать:
— Зинаида Степановна, у вас тут открыто было. Я пришел извиниться…
Зинаида резко повернулась к нему, от звука его голоса проснулась и Ксюха.
— Ты почему один?! А где Маша? — накинулась на Толика Зинаида.
— Как это где? Разве она не дома?! — испуганно спросил Толик.
— Вот дает! Она же к тебе пошла вместе с Жорой! Ты ее видел?! — воскликнула Ксюха.
— Да. Только я думал, что она уже вернулась домой! Значит, он мне соврал!
Толик тяжело сел на стул.
— Кто соврал, Жора?
— Отец!
— Толик, где Маша?!! — почти кричала Зинаида.
Толик опустил голову.
— Толик, говори немедленно! Где она?!
Ксюха подбежала к Толику и начала его тормошить:
— Толик, что случилось? Жора сказал нам с Машей, что ты с маяка спрыгнуть хотел. Это так?
— Я? Нет! Я ничего не знал, честное слово. Я хотел Маше сюрприз устроить. А Жорка заманил ее в подвал и наговорил всяких гадостей.
— Дальше! — потребовала Ксюха.
— А когда я к ней пришел, она меня бутылкой по голове огрела.
— И правильно! Я сейчас еще добавлю! — заявила Зинаида.
— Толик, ну говори же, что было дальше! — теребила его Ксюха.
— Она в катакомбы убежала! — признался Костя.
— Куда?! — ужаснулась Зинаида.
— В катакомбы… — испуганно повторила Ксюха.
Зинаида упала на стул, схватившись за сердце.
— Папа пошел ее искать, а когда вернулся, сказал, что она, наверное, уже вышла. Вот я и пошел к вам, — продолжал Толик.
— Толик, ну какой же ты дурак! — укоризненно сказала Ксюха.
— Я знаю, — виновато отозвался Толик.
— Ой, Ксюша, помоги мне! — запричитала Зинаида, сползая со стула. — Плохо мне что-то с сердцем.
Ксюха бросилась к бабе Зине. Подхватывая ее, она крикнула:
— Толик, ну чего стоишь! Помогай!
Толик бросился ей на помощь.
Ксюха накапала в стакан с водой сердечные капли. Выпив лекарство, Зинаида чуть слышно спросила:
— Что же теперь нам делать? Как найти Машу?!
— А почему ты пришел только сейчас? Почему не начал искать Машу сразу, как только она сбежала от вас? — вновь набросилась на Толика Ксюха.
— Я же говорил: отец за ней пошел, — объяснил Толик.
— А почему ты сразу же не предупредил меня?! — спросила Зинаида.
— Я побоялся, что вы рассердитесь. Думал, обойдется. А потом, когда папа сказал, что Маша вышла из катакомб, я никак не мог решиться прийти и извиниться за себя и за брата.
— Но теперь видишь, что ты натворил! — постучала его по лбу Ксюха.
— Простите, пожалуйста! — Толику казалось, что он не выучил какого-то урока.
Держась за сердце, Зинаида причитала:
— Только бы с Машенькой ничего не случилось!
— Зинаида Степановна, я же уверен был, что Маша здесь… Думаю: все нормально, Маша дома… Вы меня извините… — виновато бормотал Толик.
— Да кому твои извинения теперь нужны?! Нам Машу надо спасать, — прервала его Ксюха.
— Что же делать? — задумалась Зинаида.
— Надо идти в катакомбы! — решительно предложила Ксюха.
— Давайте я пойду, — сказал Толик.
— Нет, я с тобой. А то Маша тебя увидит, испугается, убежит и опять заблудится, — заявила Ксюха.
Но Зинаида их остановила:
— Подождите, ребята! Вы же там сами заплутаете без знающего человека! Вот что… Сан Саныч хорошо знает катакомбы. У него надо помощи просить.
Зинаида прерывисто, тяжело дышала.
— Я бы сама к нему пошла, да боюсь — сил у меня сейчас на это не хватит!
— А как мне найти Сан Саныча? — спросила Ксюха.
— На корабле. Слушай, Ксюша, внимательно! Беги на корабль к Сан Санычу. Расскажи ему все, что случилось. Он поможет, — у Зинаиды в голосе появилась уверенность.
— Хорошо! Толик, побудь здесь. Посмотри за Зинаидой Степановной. Вдруг ей хуже станет.
Ксюха быстро ушла, оставив Толика наедине с бабой Зиной.
— Зинаида Степановна, извините! Я правда не нарочно, — вновь завел Толик.
— Ладно, Толик, потом поговорим! Вот что, не надо тебе тут со мной сидеть! Ты иди на маяк. Вдруг Маша обратно к вам выйдет из катакомб? Иди! — отправила его Зинаида.
Вздохнув, Толик вышел. А Зинаида, закрыв лицо руками, заплакала.
* * *
Открыв глаза, Катя с удовольствием потягивалась после сладкого сна, когда к ней в комнату с чашкой кофе в руках вошел отец.
— Проснулась, дочка? Это тебе.
105 
