47 
— И только? А это как понимать? На блузке ни одной пуговицы не осталось!
— Давай я пришью эти несчастные пуговицы. Только не кричи! Не нужно поднимать шума. Пойми, я не хотел тебя обижать.
— Неужели?
— Конечно. Ведь я тебя люблю. Просто ты вывела меня из себя.
— Опять, значит, я виновата! Хорошо, я не буду кричать. Я просто постучу. Договорились? — она поднесла руку к стене. — Там, за стеной, комната, Леши, если я не ошибаюсь? Пусть твой брат придет и увидит, что ты со мной сделал!
— Давай уладим все мирно, без конфликтов. Я очень тебя прошу, — умолял Костя.
— Вот как ты заговорил! Трус несчастный! Боишься, что нас с тобой застанут наедине?
Этого я не боюсь. Наоборот, я готов хоть сейчас рассказать всем о наших отношениях. Только ты сначала приведи себя в порядок. А то еще подумают, что я тебя сюда силой затащил…
— Вот ты и проговорился! Ты специально привел меня сюда, чтобы твои родственники увидели нас вместе, да? И чтобы все выглядело так, словно я сама этого хотела! Ты хочешь, чтобы Леша меня возненавидел? Чтобы на наших отношениях был поставлен крест? У тебя ничего не выйдет! Или ты немедленно выведешь меня отсюда — так, чтобы никто не видел, или я всем расскажу, что ты меня изнасиловал!
Катя решительно встала.
* * *
Сан Саныч собирал свои вещи. Вздыхая и не находя себе места, ему пытался помочь Буравин:
— Прости меня, Саныч, — старался оправдаться он. — Это ведь из-за нас с Борисом помолвка сорвалась.
— Да ты-то здесь причем? Это я, дурак, никак с романтическими мечтами о море не расстанусь, — не соглашался с ним Сан Саныч. — Видимо, не готов я еще к этому. Иначе меня никто бы не смог уговорить, ни под каким предлогом. Я, если слово даю, никогда не отступаюсь.
— Похоже, вы с Зиной — два сапога пара. Она вот тоже уперлась — вон из моего дома и все тут. Я и не знал, что она у тебя такая нетерпимая… Может, отойдет еще?
— Ой, не знаю. На нее накатывает редко, но метко. И отходит она долго. А прощать так и вовсе не умеет…
— И всегда она такой была? — поинтересовался Буравин.
— Всегда. Сколько ее помню… — улыбаясь, ответил Сан Саныч. — Вроде все собрал… Только вот какая закавыка… Куда мне теперь идти? У меня же на берегу ни кола ни двора. Всю жизнь на корабле прожил, видно, и помру там.
Буравин на секунду задумался.
— Саныч, не паникуй! — сказал он. — Я знаю, куда мы пойдем.
Буравин привез Сан Саныча домой, где в одиночестве коротала вечер Таисия. Настроение у нее было — хуже некуда. Услышав, что дверь открывают, она обрадовалась, что пришел муж и можно будет поговорить. Но когда она увидела, что Буравин не один, ее радость вмиг испарилась.
— Добрый вечер, — сказала Таисия Сан Санычу.
— Здравствуйте, Таисия Андреевна. Извините за вторжение… но обстоятельства… — замялся Сан Саныч.
— Таисия, в общем, так, — решительно сказал Буравин. — Сан Саныч сегодня ночует у нас.
— Вот как? — недовольным тоном спросила Таисия.
— Я бы никогда на это не согласился, но Виктор настаивал.., а у меня небольшая семейная ссора, — стал объяснять Сан Саныч.
— Саныч, все нормально, — успокоил друга Буравин. — Я постелю тебе в своем кабинете.
Буравин пошел было в "кабинет, но Таисия его остановила.
— Витя, постой! Мне нужно с тобой поговорить.
— Тася, извини, но я не могу, — отказался муж. — У Сан Саныча серьезные проблемы, причем из-за меня. Поговорим утром. Хорошо?
— Но я не хочу ждать! — стала настаивать жена. — У меня тоже проблемы. И тоже из-за тебя! Почему посторонний человек тебе дороже, чем я?
Сан Санычу стало совсем неловко, и он спросил:
— Может, я пойду?
— Ни в коем случае! — запротестовал Буравин. — Не слушай нас, иди в кабинет. Я скоро приду. Одного семейного скандала с тебя на сегодня достаточно.
Когда за Сан Санычем закрылась дверь кабинета, Таисия воскликнула:
— Виктор, почему ты меняешь меня на своего собутыльника?
— Таисия, придержи язык, — остановил ее муж. — Сан Саныч — приличный человек. Он — мой старый друг и наставник. Как ты можешь говорить о нем в таком тоне?
— Приличные люди не вваливаются в чужие дома посреди ночи, — истерично выкрикивала Таисия. — Скажите, пожалуйста, у него обстоятельства! А я почему от этого должна страдать?
— Потому что ты — моя жена. И должна разделять со мной все трудности. Но ты думаешь только о себе. Извини, я не могу больше говорить. Сан Санычу, правда, нужна моя поддержка.
47 
