320 
– Занять круговую оборону! – прозвучал приказ.
Затрубили рога, разнося команды, грянули барабаны, задавая ритм битвы, взвились боевые стяги Гильдии и Дефта, боевой клич ощетинившихся тысяч разнесся над сонными Арвеями. Кансалонцы умели воевать красиво. Как говорится, показать товар лицом.
Старались, конечно, не для себя и не для орков, их подобными эффектами тоже не удивишь. Командование стремилось произвести впечатление на эмиссаровнанимателей – шестерых угрюмых дефтских вельмож и их молчаливую мрачную свиту.
Нет, оркам не стоило нападать в тот вечер. Они так и не успели собрать достаточно сил. Окажись их противником обычное регулярное войско человечьего государства, эльфийского клана или кудианской квартеды, победа АльОркана была бы предопределена. Но Белые Кансалонские Щиты, для которых понятия «жизнь» и «война» неразделимы, оставались оркам не по зубам. В бою измененные гоблины брали не столько умением, сколько числом, напором и необузданной жестокостью. Кансалонцам было что им противопоставить.
В тысячах, идущих на Дефт, «крысенятпервогодков» насчитывались единицы. Костяк же отрядов составляли такие отчаянные, прошедшие все огни и воды, закаленные опытом десятилетний, не страшащиеся ни богов ни демонов головорезы, что случись Хельги, Меридит или Энке выйти с кемто из них на поединок, надежда, пожалуй, оставалась бы только на скорость, силой и навыком они серьезно превосходили любого из трех сотников.
Эти существа: могучие людисеверяне, в чьих жилах кроме человечьей текла кровь ледяных турсов; степные великаны – уриаши; едва отличимые от своих измененных собратьев боевые гоблины; разномастные жуткие существа – отпрыски мелких племен, коим нет названия на общем староземском языке; озлобившиеся, отвергнутые потомки смешанных пар, – все они не постигли военных наук, не умели строить стратегические планы, просчитывать ходы неприятеля, выстраивать оборону или направлять атаку – они были воплощением темной, дремучей, безудержной физической мощи.
Ни к чему не стремясь, ни о чем не мечтая, ничего не имея, они жили одним днем ради сиюминутных удовольствий, главным из которых считали хорошую битву, такую, когда закипает кровь от ярости и упоения, и в мутном, неповоротливом сознании рождается мысль: «Нет, не зря я живу на свете!» Ничего иного не желая от жизни своей, они ценили её не больше, чем жизнь противника, а именно – никак. Абсолютно бесстрашные, бездумножестокие, вымуштрованнопослушные, они становились страшной силой в умелых руках. «Каменные лбы» называли их в наёмничьей среде. Лучший товар Кансалона. Король Дефта привык получать всё самое лучшее.
Нападавшие занимали высоту – в этом состояло их единственное преимущество, выгода от которого постепенно свелась на нет. Далеко не самые опытные и подготовленные, в большинстве своем безгорбые юнцы, орки совершали промах за промахом, тупо перли на рожон, бессмысленно гибли сотнями. Знающему наблюдателю исход сражения был очевиден едва ли не с самого его начала.
Но новичкам вроде Ильзы и Эдуарда казалось: вот он, конец света, уже наступил!
Полыхающие чародейским огнем стрелы расчерчивали черное южное небо, будто магические нити вечный сумрак Астрала. От воинственного рева, подхваченного тысячами глоток, содрогались великие Арвеи. Лязг металла заглушал грохот близких лавин. Справа, слева, спереди и сзади – повсюду была гибель. Копья, мечи, когти, зубы, заклятия и зелья – все было пущено в ход. Дыбилась земля, и рушился небосвод, и черная кровь била фонтанами из перерубленных тел, и мертвые головы перекатывались под ногами, подпрыгивали на камнях, будто деревянные шары для кудианской игры «пуло». И демоны битв кружили на черных крылах, длинными языками слизывали отлетающие сущности павших – тех, кому и в смерти повезло меньше, чем остальным.
Едкий кровавый пот жег лицо, руки и ноги отказывались служить, доспехи и оружие наливались свинцовой тяжестью, словно становясь союзниками врагов.
Постепенно отказывали обычные чувства. Звуки глохли, сливаясь в единый мерный гул, тихий по сравнению с грохотом собственного сердца. Глаза, затуманенные багровой пеленой, почти не различали неподвижные объекты, реагировали лишь на движение. Взамен открывались чувства новые и незнакомые. Многократно усилилось обоняние, в ноздри бил пьянящий запах крови, смешанный со смрадом тысяч разгорячённых тел. Кожей чувствовался ветер от пролетающих мимо копий и стрел, от взмахов меча. Происходящее за спиной осознавалось столь же расплывчатоочевидно, что и впереди. Само время изменилось, растянулось, распалось на отдельные мгновения, каждое из которых казалось вечностью. Воздух сгустился киселём, окутал плотной завесой, мешая дышать и жить. Мир тонул в безумии битвы, и все они, друзья и враги, несчастные отпрыски разных племён и народов, тонули вместе с миром. Конец, конец всему…
320 
