Особенно,... 
126 
Что ему мальчишка?
Нет!
Крепче. Мышцы звенят. Кости хрустят. Руки выворачивает, грозя оборвать сухожилия.
Держать!
Нагльфар втягивает весла, укладывая вдоль палубы, закрепляя живыми петлями. И осмелевший, карабкается выше и выше, перелетает с волны на волну.
Уже почти справились.
И Джек выдыхает, поверив в удачу.
Рано. Борт хрустит и синяя лапа с блестящей, новой кожей, на которой булатными узорами вьются сосуды, впивается в край. Когти пробивают броню, и Нагльфар подпрыгивает. Он огромен, но беспомощен перед пришельцем.
И Джек тоже.
Он руль держит. Не отпустить. Не сбежать. Куда бежать, когда вокруг лишь море? И оно кипит, выталкивая на поверхность беззубые рты-воронки, кружа цепи и гнилые бревна, подтягивая их к бортам, стучась бесполезными таранами.
Драугр не торопился. Выбравшись, он уселся на краю борта, упираясь и ногами, и руками. Ладно руки, но ступни его сгибались и так, что длинные пальцы с желтоватыми серповидными когтями касались брони.
– Уходи, – сказал Джек, отплевываясь от воды и ветра.
– Уходи, – драугр повторил слово.
Ему-то ветер нипочем. И вода тем более.
– Чего тебе от меня надо? Чего ему от меня надо?!
– Надо, – согласилась тварь, подвигаясь по борту.
Зубы Нагльфара щелкнули в миллиметре от драугра, который спрыгнул на палубу и покатилась синим шаром.
– Надо!
Теперь драугр стоял на четвереньках. Он был мокр. Ободран. Мертв. И силен.
Снот метнулась под руку, взлетела на спину, выдирая клочья кожи и мяса, но драугр не шелохнулся.
– Надо, – с грустью повторил он.
И отскочил вправо, пропуская удар Нагльфара. Корабль тряхнуло. И крутануло. Весло едва не вырвалось из рук, и протащило Джека за собой.
Если отпустить… всего на мгновенье… Мгновенья хватит, чтобы ударить.
И угробить корабль.
Драугр неуловимым движением руки стащил кошку и поднял перед собой. Он держал Снот горстью за голову и тело раскачивалось, точно маятник.
Бросок. Хруст. Еще бросок.
Тварь била о палубу и с силой, разбрызгивая розоватую кровь, внутренности и клочья шерсти.
– Сука! – заорал Джек, отпуская весло, но тотчас схватил, уперся.
Нельзя. Неправильно. И бесполезно.
Мелькнула тень драконьей головы. Дыхнула пламенем, но то схлестнулось с водой и погасло, породив густой пар.
Держать. И держаться.
– Надо, – донеслось из тумана. – Надо…
Голос отдалялся, как если бы тварь понимала, что Джек от нее никуда не денется, и потому медлила, уделяя внимание другим.
Алекс. И Юлька.
Юлька и Алекс.
Какое Джеку до них дело?
Никакого!
Держать весло. Держать!
– Превращайся! – он кричал, надеясь, что будет услышан. – Нагльфар, скажи ей… пусть заберет Алекса. Утащит…
Почему его? Джек ведь легче. Джек важнее. Ему править Ниффльхеймом.
– Потом… потом за мной вернется, – говорил уже себе, понимая, что никто не вернется.
Да и хватит ли у Юльки сил? Она же мелкая, слабая. И плачет все время.
– Потом… потом… – звонкое эхо доносилось с палубы. – Потом том-том… иди-ди-ди… динь. Динь-дон. Дом.
Драугр подбирал слова наугад, меняя буквы, выстраивая из них, словно ребенок из кубиков, свое понимание.
– Нагльфар!
– Нагль-гль-гльфрфр… – заурчало справа и тут же из пара вынырнуло синее лицо. Драугр вскочил на весло и кувыркнулся, повиснув вниз головой.
– Чего тебе надо?
– Надо-надо-да…данад. Над-да.
У него не глаза – пробоины в черепе.
Нагльфар дрожит всем телом, выгибается, пластаясь на волне, поворачиваясь к ветру то одним, то другим боком. Стряхнуть пришельца не выходит. Тот – блоха на мощном теле корабля, слишком мелкая, слишком юркая.
Подняв руку, драугр принялся облизывать пальцы. Он вываливал толстый язык с маслянистым налетом плесени и проводил по коже, собирая на кончике горку чего-то серого, липкого. Потом подбирал ее губами и жмурился.
Сука!
Убил бы уже.
Джек заполз на лопасть животом и, кое-как удерживаясь одной рукой, другой освободил копье.
– Пшел отсюда.
Драугр не шелохнулся. Он и удар копья встретил спокойно, как будто знал, что Змеязыкая не причинит вреда. Острие ткнулось в плечо и взрезало кожу, да и то неглубоко.
126 
