Особенно,... 
21 
Когда он прикоснулся языком к зубам Грейс, она впустила его в рот. И в тот же миг почувствовала на своих бедрах руку Нила, которой тот еще плотнее притягивал ее к себе. Он был сильно возбужден. А она, почти теряя сознание от невыносимого желания, видя перед собой лишь золотистый туман, потерлась о бедра Нила с чувственностью, которая слишком долго находилась в состоянии дремы.
Но Нил уже отпустил ее — так же внезапно, как обнял. Грейс даже покачнулась от неожиданности. Ее голубые глаза словно затянуло дымкой, губы слегка припухли после поцелуя.
— Ты прав, — хрипло выдавила она. — Недели было бы недостаточно.
У Нила вырвался стон досады и ярости. Схватив Грейс за руку, он потащил ее через высокие кусты лилий к каменной стене здания. Воздух здесь был насыщен густым ароматом, который источали крупные белые и лиловые цветки.
— А сейчас, — мрачно произнес Нил, — ты расскажешь мне все.
Грейс подумала, что минуту назад он заставил ее испытать такое же сильное желание, как двенадцать лет назад. Но и сам не остался безучастным. Что ж, в эту игру можно играть вдвоем.
— Ничего я не собираюсь рассказывать! — выпалила она. — Хотя тебе все-таки придется меня послушать. Речь пойдет о Дженнифер. Берни признавался мне, что помнит ее. Цвет глаз, шелковистость волос, аромат духов… У него была мать, а у меня нет!
— Послушай, я привел тебя сюда вовсе не для того, чтобы говорить о Дженнифер. Почему ты солгала мне двенадцать лет назад?
— Какую именно ложь ты имеешь в виду? — спросила Грейс, намеренно провоцируя его.
— Ты соврала относительно своего имени, возраста, сексуального опыта. Своего родства с Берни — моим лучшим другом.
— Если бы ты узнал, что мне всего семнадцать, ты бы даже близко ко мне не подошел. То же относится и к моей девственности.
— Но зачем я тебе понадобился?
Грейс усмехнулась.
— Зачем? К примеру, Триша старше меня и по уши влюблена в Берни, но даже она считает, что ты «душка». Почему же я, в свои семнадцать, должна была думать по-иному? — Она пожала плечами. — Ты красив, и бьюсь об заклад, что я не первая, кто говорит тебе об этом.
— Давай обойдемся без лести, — невозмутимо произнес Нил. — Ты знала о моих отношениях с Берни, но все-таки поехала со мной в гостиницу. Причем, прекрасно зная, что должно произойти. Зачем тебе это понадобилось? Чтобы потом выставить мне счет?
— Нет! — воскликнула Грейс, задетая за живое.
— Нет? Допустим. А как, по-твоему, среагировал бы Берни, если бы узнал о той ночи? О том, что я переспал с его семнадцатилетней сестрой?
Повышенный тон Нила возмутил Грейс еще больше.
— А почему бы тебе не влезть на ближайшую башню этого замка и не закричать оттуда на всю округу? Я скучала по дому, а ты был близким приятелем моего обожаемого брата. Согласна, я плохо обдумала свой поступок, но и ты сделал все возможное, чтобы соблазнить меня. Или успел забыть?
— Ты использовала меня, — безапелляционно заявил Нил.
Грейс не собиралась признаваться, что он был первым — и единственным — мужчиной, пробудившим в ней страсть. Это ее секрет, которым она ни с кем не станет делиться.
— Но и ты не был влюблен в меня, — холодно произнесла она. — Так что мы оба использовали друг друга.
— И скольких парней ты обольстила после этого? Если я был первым, то наверняка не последним.
— Меня же не интересуют твои сексуальные похождения, — соврала Грейс, — так почему ты спрашиваешь о моих?
— Потому что не люблю, когда меня обманывают. Противно чувствовать себя дураком.
— Да мне было всего семнадцать лет! — воскликнула Грейс. — Признаю, я совершила ошибку. И что?
— Мы могли бы прямо сейчас отправиться в постель, — произнес Нил, буравя ее взглядом. — Этот поцелуй показал, что химия наших организмов все еще действует. До вылета твоего самолета еще много времени, а преимущество построенного Тедом замка заключается в том, что мы легко можем затеряться в какой-нибудь из комнат. Что скажешь, золотце?
Грейс попятилась, мельком подумав о том, что отныне возненавидит аромат лилий.
— Люди не занимаются любовью только потому, что до отъезда у них остается свободное время.
— А я и не говорил, что мы займемся любовью, — насмешливо заметил Нил. — Существует одно неприличное словцо, которое точно соответствует тому, чем мы могли бы заняться в постели.
— Ты ненавидишь меня, верно? — прошептала она.
21 
