72 
— Трудно быть посередине, — сказала она с обидой в голосе. — Я люблю вас двоих.
— Но здесь твой дом, — сказала Кэрли. — Ты здесь выросла…
— А если вы с папой переедете куда-нибудь еще, это будет означать, что у меня нет больше дома?
Кэрли вздрогнула. Андреа становилась слишком взрослой и умной, чтобы верить таким простым доводам.
— Конечно, нет. Люди, народ — вот что важно. Твой народ находится в Бекстере, в Огайо.
— Дэвид к нему не относится, или только ты так считаешь?
— Конечно, он…
— Вот ты где, — сказал Итен, заглядывая из коридора.
Он пересек комнату и по-хозяйски положил руку на шею Кэрли.
— Я еле тебя нашел. Не думаешь ли ты, что уже давно пора быть в кровати?
Кэрли едва сдержалась, когда Итен провел рукой по ее шее, плечу и дальше вниз по руке.
— Ложись без меня, у нас есть еще несколько неотложных дел.
— Это плохо, — сказал он. — Как же ты сможешь завтра ухаживать за Шоном, если не выспишься?
— Андреа поможет мне.
Итен посмотрел на кровать так, будто только что заметил Андреа.
— Разве можно поступать так с гостями?
Кэрли боролась с подступившей волной злости, которая звала ее сжать руку в кулак и ударить мужа. Она, негодуя, искала слова, чтобы уменьшить зло, совершенное его необдуманным поступком.
— Положение гостя длится примерно двадцать четыре часа, потом он опять становится обычным членом семьи.
Кэрли должна была выпроводить Итена из комнаты прежде, чем он наделает глупостей.
— Да, я немного устал. Я всегда недоумеваю, почему торжественные дни забирают столько же сил и энергии, как и неудачные.
Итен направился к двери, потом, как бы вспомнив, вернулся к кровати, нагнулся и быстро поцеловал Андреа в темечко.
— Очень приятно, что ты с нами, жаль, что ненадолго.
— Я сейчас приду, — сказала Кэрли, выпроваживая его из комнаты. — Ты не посмотришь, как там Шон?
— Не больше двух минут, — обратился Итен к жене просящим голосом.
— Хватит! Я сейчас приду, — сказала Кэрли и закрыла за ним дверь.
Она вернулась, снова села на кровать и крепко обняла дочь. Говорить что-то о поведении Итена — значит предавать этому большое значение. Тем более, что это наверняка вызовет разговор, в котором Кэрли еще не знала как вести себя. Слава Богу, ей не надо решать все прямо сейчас. Андреа теперь дома. Впереди много времени, чтобы уладить все проблемы, возникшие между ними.
— Я так рада, что ты вернулась, — тихо сказала Кэрли. Это здание снова стало похоже на дом.
— Мам, я тебя люблю, — спустя несколько секунд, ответила Андреа.
В этот момент Кэрли отдала бы десять лет своей жизни за то, чтобы найти нужные слова, как это умел делать Дэвид. Но как объяснить девочке, что она для нее воздух, чтобы дышать, музыка, которую Кэрли иногда напевает про себя, красота, которая поражает ее до слепоты.
— Я тоже очень люблю тебя, моя ненаглядная.
Господи! Она не знала, что еще сказать…
Глава 22
Андреа стояла в коридоре, ведущем на кухню, и смотрела на свою мать. Кэрли сидела за столом, держа в одной руке чашку кофе, а другой терла лоб, как бы снимая головную боль. Она выглядела очень одиноко. Было больно видеть мать столь печальной, особенно зная, что причина для этого у нее есть. Неделя, проведенная с нею вместе, была и прекрасной и ужасной одновременно. Они разговаривали каждый вечер, а иногда и всю ночь напролет, что очень раздражало отца. Эти разговоры не всегда были приятными и простыми. Кэрли обычно рассказывала что-то смешное, например, как дед Вэлли сел на торт, который испекла для него бабушка Барбара. Андреа же задавала порой достаточно неприятные вопросы — почему Кэрли не сказала Дэвиду, что беременна и вышла замуж за Итена, хотя не любила его. Ее также интересовало почему мама забросила рисование, и думает ли она когда-нибудь снова заняться этим.
Андреа продолжала незаметно наблюдать за матерью. Кэрли поставила чашку на стол и начала кончиками пальцев растирать виски. Девочке стало вдруг неприятно, что она смотрит на мать исподтишка. Она почувствовала себя шпионкой и заявила о себе, постучав слегка в косяк двери.
— Доброе утро, — сказала Кэрли, повернувшись на стук Андреа.
Та улыбнулась и вошла на кухню.
— Мама, я рассказывала тебе о том, как я увидела работу Розетты Стоун? — спросила она, стараясь развлечь мать.
72 
