Особенно,... 
152 
— Теперь у меня ничего нет. Ни ребенка, ни… Джейка.
— Он был сильно напуган.
— Он позаботился обо мне, но ни словом не обмолвился о том, что произошло. Ему не жаль ребенка. Прежде он проводил со мной много времени, он шутил и смеялся. Окружающий мир оставался за бортом, мы были только вдвоем. Теперь Джейк принадлежит другим людям, я ему не нужна.
Унга как всегда была далека от показного сочувствия и бесплодных утешений — ее интересовали практические вопросы.
— Что ты думаешь делать?
— Не знаю. Куда мне идти? У меня нет ни родных, ни дома, ни денег.
— У меня кое-что отложено. Я отдам эти деньги тебе.
— Они нужны для… твоих детей, — против воли голос Лилы жалобно дрогнул, будто сломанная струна.
— Тогда возьми у Джейка. Полагаю, он тебе кое-что должен.
— Ты бы так поступила?
Унга присела на кровать.
— Не знаю. Когда очередной белый мужчина выставлял меня на улицу, я никогда ничего у него не брала. Таким образом я демонстрировала свою гордость, которая была ему не нужна.
— Ты сохраняла ее для себя. Я тебе завидую, Унга. Ты никогда не была невольницей.
— Неправда. Ко мне относились не лучше. Унижали, случалось, и били.
— Неважно. Ты нашла силы уйти первой. Я тоже смогу.
Лила закрыла глаза. Она думала о том, что, случается, плод долго зреет, а после разламывается сам собой и падает вниз, чтобы увянуть и сгнить. Надо сорвать его прежде, чем это произойдет.
Лила не стала говорить подруге о том, что хочет дать свободу Джейку: Унга едва ли смогла бы ее понять. Как не собиралась сообщать индианке то, во что Унга наверняка бы поверила: Джейк принес ей лекарство, и через несколько часов она ощутила тянущую боль в животе, хотя до этого все было в порядке. А потом все мечты и надежды покинули ее вместе с потоками крови. Совпадение? Возможно, хотя поведение Джейка говорило, что нет.
Так поступали белые господа со своими рабынями, которых они использовали, как красивую вещь, но никогда по-настоящему не любили.
Глава 5
Сара знала, что не должна быть счастлива, но все-таки была, несмотря на то, что ее не вполне настоящий, но все же венчанный супруг совсем недавно обрел покой в могиле, а брат пустился в бега.
Она была счастлива потому, что к ней приехал Тони Эванс, и с тех пор они расставались разве что на ночь. Вопреки всему она выбрала его, а не Темру. Она так решила, и никто не мог заставить ее передумать.
Отныне Сара не должна была постоянно помнить о том, что есть нечто, способное их разлучить. Она стала вдовой. Юджин, который наверняка воспротивился бы ее браку с янки, уехал. Мнение соседей давно не имело для нее никакого значения. Война закончилась, и Тони мог вернуться домой, что он и собирался сделать после того, как они с Сарой поженятся в Чарльстоне.
— Потом мы сядем на пароход и отправимся в Нью-Йорк, где устроим свадебное торжество. Я написал отцу, что жив, здоров и скоро приеду домой вместе с женой. Он очень хочет с тобой познакомиться.
— Как он отнесется к тому, что я южанка? — волновалась Сара.
— Я уже говорил об этом. Для него главное, чтобы я вернулся домой, был счастлив и больше никуда не уезжал.
— Я не хочу устраивать пышное торжество, ведь фактически я еще в трауре.
— Мы все решим по приезде, — примирительно произнес Тони, — главное поскорее пожениться.
— Так быстро после смерти первого мужа…
— Дорогая! — Тони взял ее за руки. — Мне не терпится назвать вас своей!
Сара покраснела. Он любовался ее просто убранными русыми с оттенком рыжины волосами, ясным взглядом голубых глаз, легким загаром. Они пребывали в трогательной поре начала любви, робкого сближения, восторженной нежности, ничем не омраченного светлого счастья.
Ей все больше хотелось вырваться в бурный мир, познать неведомое, увидеть то, чего до сих пор не довелось повидать, а изредка ее одолевала грусть, и она, как и прежде, мечтала навсегда остаться в Темре, по вечерам слушать шелковистый шелест листвы в саду, сонный лепет ветра, долетавшего с полей. Играть на старом расстроенном пианино, мягко переворачивая пожелтевшие, похожие на пергамент ноты. Хотелось душевного тепла, покоя, ясности и твердости мысли, как в прежние времена. Однако прошлое навсегда ушло, и надо было двигаться дальше.
При знакомстве Тони без колебаний пожал Алану руку. У мужчин нашлись общие интересы и темы для разговора — книги, политика, война; по вечерам они подолгу беседовали в гостиной.
152 
