Особенно,... 
50 
Тянувшийся вдоль реки лес имел ширину около мили, и его пересекали сотни звериных троп. С сосен и елей доносилось резкое стрекотание красных белок.
Воздух был свежим и так бодрил, что, казалось, им невозможно надышаться. Острые вершины Скалистых гор резко выделялись на фоне голубого неба.
Арни и Надин удалось добраться до города с наступлением темноты. Окраины Шайенна выглядели замершими, сонными, улицы были изрезаны глубокими колеями от узких фургонных колес. Здесь шел не снег, а дождь, и в лужах отражался желтый свет фонарей. В центре города кипела далекая от утонченности вечерняя жизнь: из распахнутых дверей салунов и окон борделей долетали пьяные выкрики и взрывы хохота.
Девушка сказала, что знает дорогу к дому судьи. Арни усомнился, не поздно ли, но она упрямо мотнула головой. И тогда молодой человек сообразил, что Надин не может позволить себе остановиться в гостинице с человеком, который еще не стал ее законным мужем.
— Мне кажется, нам нужны кольца, — сказала девушка.
Арни словно обухом по голове ударили. Кольца! Вот уж они-то точно стоят больше пяти долларов!
— Я взяла с собой кольцо моей матери, — застенчиво добавила Надин, вынимая тонкое золотое колечко, и Арни с облегчением вздохнул.
Судья Керней жил в центре Шайенна в доме из красного кирпича. Пройдя по посыпанной гравием дорожке, Надин без колебаний взяла в руку медный молоток и постучала.
Она представилась, и слуга провел их с Арни в дом. Должно быть, судья давно закончил свои дела, потому что смотрел на посетителей с непониманием и плохо скрываемой досадой, но Надин не смутилась.
— Мистер Керней, — смело начала она, — приносим свои извинения за столь позднее вторжение, но мы только что прибыли в Шайенн. Я Надин Иверс, и у меня записка от моего отца.
Лицо судьи разгладилось, и он вежливо произнес:
— Надеюсь, ваш отец в добром здравии, мисс Иверс? Что привело вас в мой дом?
— С отцом все в порядке. Я… мы хотим, чтобы вы нас поженили.
Несмотря на многолетний опыт, мистер Керней не сумел скрыть удивления. Надев очки, он прочитал записку.
— Да, это писал Джозеф Иверс, — в замешательстве произнес он и добавил, не стесняясь присутствия Арни: — Насколько мне известно, мисс Надин, отец хотел выдать вас за другого человека.
— Он передумал, — с нажимом произнесла она.
По тому, как Надин сжала челюсти и сдвинула брови, Арни лишний раз увидел, что она может быть очень упрямой и в критической ситуации способна настоять на своем.
— Хорошо, мисс Иверс и…
— Мистер Янсон, — подсказала девушка.
— А свидетели?
— К сожалению, у нас их нет.
Судья вздохнул.
— Сейчас я принесу книгу.
Спустя несколько минут Надин и Арни обменялись клятвами верности и расписались в книге. Свидетелями пришлось взять людей, служивших в доме судьи.
— Мы вам что-то должны, мистер Керней? — спросила Надин, но тот только махнул рукой и суховато пожелал им счастья.
Поблагодарив, молодые люди вышли на улицу. Стало холоднее. С черных небес подмигивали звезды. Арни молча отвязал от ограды лошадей.
— Ты не рад? — спросила девушка.
— Конечно, рад, — ответил Арни, с тревогой думая о платной конюшне, гостинице, ужине и пяти долларах в кармане.
— Я очень устала, — призналась Надин.
— Нам надо поискать недорогую гостиницу. А еще пристроить лошадей. И не мешало бы поесть.
— Мы с отцом всегда останавливались в «Метрополе». Рядом есть платная конюшня. И мы могли бы заказать ужин в номер.
Арни уставился на нее, как на сумасшедшую. Ужин в номер?! Она понимает, о чем говорит?
— Не думаю, что мы сможем позволить себе…
— Отец дал нам денег. Хватит на все.
Арни охватили смешанные чувства. Иверс был умен, потому дал деньги не ему, а дочери. Надин тоже была неглупа, потому и сказала об этом после заключения брака.
Видя его реакцию, девушка добавила:
— Мне кажется, мы имеем право воспользоваться ими. Отец сказал, что это свадебный подарок.
— Ну, если так… — пробормотал Арни, понимая, что у них все равно нет другого выхода.
Сдав лошадей в платную конюшню, они дотащились до «Метрополя». Надин в самом деле смертельно устала. Подол юбки испачкался и отяжелел от влаги, сапожки увязали в грязи. Холодный ветер пробирал до дрожи. Ей очень хотелось выпить горячего чая, а возможно, и чего-то покрепче.
50 
