38 
Юн не нашел в Кантоне работы, потому что не был обучен никакому ремеслу. В носильщики нанимались юноши постарше и покрепче. В лучшем случае его никто не замечал, а в худшем — грубо гнал прочь.
А он-то думал, будто ему удастся стряхнуть с плеч бремя горькой крестьянской судьбы! Судьбы неудачника и бедняка.
Он бесцельно бродил по улицам. От запахов, доносившихся из чайных, у него кружилась голова. Юн был так голоден, что, пожалуй, мог бы съесть даже сушеную крысу.
Он с тоской глядел на гадателей, в чьих коробочках были сложены аккуратно свернутые листочки с предсказаниями. Даже если бы он запустил туда руку, все равно бы не вынул счастливой доли!
Какой-то хорошо одетый, не бедный на вид человек с табличкой в руках что-то предлагал прохожим. Он ничего не говорил, лишь показывал надпись. Возле него собралась небольшая толпа. Поскольку Юн не умел читать, он спросил у стоящего рядом мужчины:
— Чего он хочет?
К счастью, сосед оказался словоохотливым и ответил:
— Он ищет замену для своего сына. Тот перебежал дорогу, когда по ней шествовал мандарин: теперь мальчишке грозит суд, после чего ему всыплют пару десятков бамбуковых палок.
Юну уже приходилось видеть выезд мандарина. По обе стороны богато разукрашенного паланкина двигалась вереница сопровождающих. Одни из них били в медный гонг, другие громко выкрикивали имя и звание своего господина. В руках многих из них были палки с приделанными к ним железными цепочками, чтобы бить зазевавшийся народ.
— То есть он хочет, чтобы кто-то принял наказание вместо его сына?
— Да. За это он обещает заплатить три ляна.
Три ляна! Деньги, на которые можно досыта поесть! Юн протолкнулся вперед.
— Я готов! — выкрикнул он и ударил себя в грудь.
Мужчина с табличкой оглядел его с головы до ног.
— Сколько тебе лет? Хотя мне нужен именно мальчишка, ты мал и слабоват на вид. Еще помрешь после второго же удара!
— Мне шестнадцать, — соврал Юн, — и я ничего не боюсь.
Про храбрость он, впрочем, не лгал. Среди своих ровесников в Сячжи Юн слыл завзятым драчуном. Он не умел смирять ярость и всегда бросался на обидчиков, даже если они были сильнее, потому его лицо нередко украшали ссадины и синяки. Внешностью он пошел не в отца, а в мать. Невысокий, но ладно сложенный, с бойкими глазами под изящно изогнутыми верхними веками и длинными ресницами. В глубине этих глаз таилась непокорность, а иногда — обида и досада.
— Ладно, пойдем.
— А когда вы дадите мне деньги?
— Когда все закончится. Запомни, тебя зовут Чжу Го. Так и скажешь судье.
— Хорошо.
Над морем черепичных крыш высились многоярусные пагоды. На улицах стояла страшная сутолока. Люди с длинными косами, неизменным атрибутом покорного маньчжурского подданного, усердно трудились, стремясь добыть денег на пропитание своих семей. Похоже, неподвижность поражала их только тогда, когда они лежали холодными трупами под белым полотном в ожидании последнего пути.
Увидев маньчжура, они падали ниц и утыкались носом в землю. Чтобы всей кожей почувствовать их лицемерие и лживость, не надо было обладать ни жизненным опытом, ни большим умом.
Юн передернул плечом. Он вырос в нищете, но обладал свободолюбивой душой. Хотя он и старался слушаться отца, нередко пропускал его указания мимо ушей. Он всегда возвышался над сестрами и верховодил друзьями.
Когда они подошли к судебной палате, Юн увидел две большие статуи духов ворот, охранявших вход в ямынь[12] от вторжения нечистой силы.
Внутри был лабиринт строений с изолированными внутренними двориками. В каждое строение вели массивные двери. Всюду стояла охрана.
Мальчик, никогда не бывавший в таких местах, усиленно вертел головой. Они прошли по зигзагам каких-то переходов и очутились в зале, где стоял большой стол с кисточками для написания иероглифов и тушечницами с черной и красной краской.
Судьи еще не было, но по обе стороны его стола стояли рослые служители в остроконечных шапках. Они держали в руках бамбуковые палки, один конец которых был выкрашен в красный цвет, как позднее понял Юн, для того, чтобы следы крови избиваемых были не так заметны. Они не двигались, их лица казались каменными, и мальчик не сразу понял, живые ли это люди.
Когда появился судья в чиновничьей шапке с шариком и конским хвостом, все бросились на колени и стукнули лбом оземь. Он небрежным жестом велел присутствующим встать.
38 
