67 
— Мои драгоценности? К счастью, я еще не приобрела привычки носить их! Несколько лучших вещей пропали. Но то, что осталось, — к твоим услугам, Ричард.
На его напряженном лице появилась ребяческая улыбка, хотя и не вполне искренняя.
— Пока я не прошу твоих украшений, хотя может дойти и до этого! Я предпочел бы сохранить их до того дня, когда мы вместе въедем верхом в Иерусалим. Помнишь? Нет, мама, сейчас я прошу о подвиге воли и — в значительной мере — дипломатии.
Неловкая, мальчишеская улыбка, вкрадчивый голос, произнесший это «Помнишь?», и столь необычное для него нервное поглаживание бороды озадачили меня и привели в замешательство. О чем он хочет меня просить?
— Я хочу, чтобы ты отправилась в Наварру — в Памплону.
— Матерь Божия! — вырвалось у меня. — Ничего себе путешествие для женщины моего возраста! — Но я отреагировала так лишь потому, что эта фраза сформировалась первой — до такой степени я разволновалась. Мысли в моей голове буквально заметались. Да, это действительно целое путешествие, но если бы Ричард знал что-нибудь обо мне, то должен был знать и то, что я очень любила путешествовать. Неужели после стольких лет плена у меня есть возможность куда-то поехать?.. Нет, это не простое путешествие, а поручение, смысл которого заставляет его колебаться и скрытничать. Надеюсь, он не намеревается выдать меня замуж за Санчо? А вдруг? Не боится ли он меня втайне? А может быть, Ричард ненавидит меня так же, как ненавидели Людовик и Генрих? Уж не задумал ли он какой-нибудь хитрый ход, чтобы избавиться от меня? Я откажу сыну… Достаточно я натерпелась от мужей! Уеду в какое-нибудь небольшое имение и заживу там, пусть даже как простая крестьянка.
— Да, — согласился Ричард. — Это настоящее путешествие, но оно составляет лишь малую часть того, что тебе предстоит! Когда ты туда приедешь…
— Бога ради, говори прямо, Ричард. Что я должна сделать в Наварре?
— Вы должны заверить Санчо в том, что у меня самые серьезные и благородные намерения в отношении его дочери, и убедить его немедленно прислать мне денег. Пока я не могу жениться на ней, у меня просто нет времени. Но я выполню свое обещание, как только закончу организацию похода, а для этого мне нужны деньги. Если ты поедешь туда, скажешь ему об этом, привезешь ее сюда, чтобы мы могли познакомиться, и заручишься его согласием немедленно выслать деньги, я буду тебе вечно благодарен.
У меня вдруг задергались руки, словно отделившись от тела, и заколыхались в воздухе перед моим лицом. «Истерика», — подумала я и крепко вцепилась в колени.
— Ты хочешь жениться на одной из дочерей Санчо? На которой же, на Бланш или на Беренгарии?
— На Беренгарии… если это можно устроить.
— Но, Ричард, во имя неба, почему? Ты теперь свободен, ты король Англии, лорд Аквитании и можешь жениться на любой из принцесс христианского мира. — Моя голова лопалась от вспенившихся в ней мыслей, я словно ощупью собирала какие-то разрозненные факты. Так бедняк старается выловить в пене разбивающихся о берег волн прибитое ими бревно. — Ее мать была сумасшедшей! Я хорошо помню — когда моя крестница, Мари-Мод, выходила замуж в Лиможе, а было это, наверное, лет двадцать назад, все сплетни в будуаре вертелись вокруг королевы Наваррской, зачавшей ребенка в здравом уме, а родившей во время припадка безумия. А еще я слышала, что Беренгария невероятно красива. Ричард, она красавица, ей уже двадцать лет, а она даже не помолвлена! Это тебе ни о чем не говорит? Она, вероятно, тоже душевнобольная.
— Да будь она такой же психопаткой, как Гедейра…
— Ты хочешь сказать, что влюбился в ее красивое лицо, когда-то давно побывав в Памплоне, — с горечью продолжала я. — Ричард, дорогой мой, мой дорогой сын, ты один у меня остался — прошу тебя, раз в жизни, прошу, послушай свою мать…
— Если бы моя мать хоть на секунду прислушалась к тому, что говорю я, — холодно возразил Ричард, — если бы она вообще захотела что-то услышать, то вспомнила бы, что речь шла о деньгах. Не о безумии старых королев и не о хорошеньких личиках юных принцесс, а о деньгах, о золотых монетах, которые нужны человеку, чтобы экипировать армию и провести военную кампанию. Так помолчи же и позволь мне объяснить ситуацию. Я ни разу не видел эту девушку. И даже не могу взять на себя смелость сказать, что она была в числе других женщин на том турнире, однако последовавшие события свидетельствуют о том, что она, кажется, влюбилась в меня. Санчо еще давно, когда я был связан по рукам и ногам, зондировал почву. Потом, позднее — когда я еще ничего не говорил Филиппу о том, что не женюсь на Алис, — снова приезжал посланец Санчо. Он вновь предложил мне существенный вклад в мой крестовый поход, на этот раз в двойном размере, и тогда я уже имел возможность принять его предложение. Но разрыв с Алис после стольких лет помолвки, притом без огласки причины, наверняка не поднял мою репутацию в глазах заинтересованных папаш, и Санчо, прежде чем расстаться хоть со ржавым пенни, потребуется хоть какая-то гарантия моих благородных намерений. Если ты сможешь убедить его и привезти девушку, все будет отлично. Однако если такая миссия тебе не нравится, скажи мне сразу, и я попрошу отправиться туда Иоанну. Она собирается на Сицилию и будет рада оказать брату услугу.
67 
