32 
– Они славят Ястреба… вашего мужа, – проговорил он. – И приветствуют жену Ястреба. Вы того достойны, миледи.
– Они не поняли. – Элизабет подняла глаза в небо. – Ястреб – моя ручная птица. Я вырастила его…
– Не важно, – улыбаясь, перебил ее Роджер. – Ястреб отпущен на свободу и все-таки возвращается. Это оттого, что вы достойная дама.
«Глупые, невежественные люди, – подумала Элизабет. – Чем же я достойная? Разве тем, что вышла замуж за барона Джеффри?» Краем глаза она заметила, что супруг спешился и идет к ней. Обратил наконец внимание! В глубине души вспыхнуло раздражение, но, подавив его, девушка улыбнулась мужу. У него, наверное, столько забот! Ни к чему сейчас раздражаться: ребячье чувство, а она уже не девочка – она женщина, жена.
Элизабет заговорила первая:
– Доброе утро, милорд.
Она хотела подойти к Джеффри, чтобы быстро чмокнуть в щеку, как обычно поступала ее матушка, встречая по утрам отца. Но муж нахмурился, и она застыла, как вкопанная. Он словно разгадал ее намерения и показывал, что недоволен.
От этого, пусть и негрубого, проявления пренебрежения у Элизабет вспыхнули щеки. Она почувствовала себя неловко, отвела в сторону взгляд и, заметив собак, машинально похлопала себя по бедру, как делала всякий раз, когда хотела подозвать животных к себе. Но псы не обратили на ее жест ни малейшего внимания и, требуя ласки, продолжали крутиться у ног барона. Их столь быстрая измена стала последней соломинкой, и девушка чуть не расплакалась. Чего добивается муж? Чтобы она устроила сцену на виду у всех его воинов?.. Вряд ли… Этого ей не позволит гордость. Но мысль показалась забавной и помогла справиться с унижением.
Джеффри повернулся к Роджеру, и Элизабет терпеливо ждала, пока муж отдаст приказания и обратит внимание на нее. Она заметила: чем дольше говорил барон, тем сильнее вытягивалось лицо вассала. Девушку заинтересовало, чем была вызвана такая перемена настроения, и, чтобы расслышать слова, она сделала шаг вперед.
– Сколько с ним всадников? – поинтересовался Роджер.
– Судя по тому, что сообщает Райлз, не больше пятидесяти.
Мужчины выглядели озабоченными. Элизабет перехватила взгляд Джеффри и моментально все поняла. И в тот же миг ее ухо уловило грохот – грохот множества копыт уставших после дальней дороги лошадей. К замку приближался Белвейн!
Она побледнела так, что в лице не осталось ни кровинки, рука машинально потянулась к ножнам на поясе, в которые был вложен кинжал. Элизабет освободила оружие и сжала рукоять так крепко, что клинок показался ей продолжением собственной кисти. Неукротимый блеск глаз выдавал сокровенные мысли. Надо найти Томаса. Нужно его укрыть. Где же он?
С тяжелым сердцем Джеффри наблюдал, как сразу осунулось лицо Элизабет. Как бы он хотел ее обнять, успокоить, утешить, смягчить диковатый взор, исцелить душевные раны. Но не мог. И знал, что жене предстоят еще долгие муки.
Элизабет повернулась, чтобы бежать неизвестно куда; мозг сверлила единственная мысль – нужно как можно скорее найти брата. Разыскать и защитить. Она не сознавала, что по-прежнему сжимает в руке кинжал и что рядом находится муж. Джеффри положил ей ладони на плечи и легонько встряхнул.
– Не надо, – проговорил он нежным голосом. Элизабет отступила на шаг и сбросила руки мужа. Потом попыталась его обойти, но он встал на ее пути и взял за запястье.
– Надо найти Томаса, – объяснила она сдавленным голосом. – Не держи меня, пожалуйста.
– Иди в нашу спальню и жди, – приказал барон. – Я пришлю к тебе брата.
Девушка попыталась вырваться, но справиться с хваткой мужа ей было не по силам.
– Сейчас? Пришлешь его прямо сейчас? Пока не появился Белвейн? – Отчаяние в голосе жены обожгло, как жидкое солнце, точно расплавленный песок, наполнило душу жалостью и страхом.
– Роджер, – позвал барон, не отводя от Элизабет взгляда. – Мальчик в домике кожевенника. Приведи его в комнату Элизабет.
– Слушаюсь, милорд, – отозвался вассал и быстрым шагом направился исполнять приказание.
Девушка смотрела ему вслед, пока не почувствовала прикосновение руки мужа. Она опустила глаза и, словно со стороны, наблюдала, как он один за другим разжимает ее пальцы на рукояти кинжала. И лишь когда клинок оказался у Джеффри, Элизабет вспомнила, что умеет говорить:
– Он мне нужен…
– Нет. Ты сейчас же пойдешь в нашу спальню и будешь там. – Джеффри произнес приказание твердым, не терпящим возражений голосом. Потом притянул ее к себе, успокаивая, обнял, поднял за подбородок голову. – Дай мне слово.
32 
