Лёгкий, ненавязчивый романчик 
95 
Раздался щелчок, а за ним короткие гудки.
Протянув руку, Глеб остановил диктофон.
– Я проверил, – сказал он. – Звонили из Риги, из таксофона, установленного в зале ожидания аэропорта, за сорок три минуты до отправления рейса Рига – Москва. А смерть Телешева, по мнению судебных медиков, наступила в промежутке между двадцатью двумя часами и полуночью.
– Гастролер, – морщась, произнес Федор Филиппович. – Столько предосторожностей, постоянные перелеты из Риги в Москву и обратно, а запись на автоответчике не стер...
– Запись как раз стерта, – сообщил Глеб. – Просто Телешев, хотя и поддался на шантаж, принял кое-какие меры предосторожности. В частности, установил в автоответчик кассету со старыми записями, а эту положил в карман брюк. То ли не успел найти места понадежнее, то ли...
– Если бы он нашел место понадежнее, кассета могла бы до сих пор оставаться там, – заметил генерал. – Бросил бы ее в коробку с другими кассетами, и кто бы обратил на нее внимание? Он рискнул и выиграл...
– Если такую смерть можно назвать выигрышем, – напомнил Сиверов. – Но на убийцу он нам указал, это верно. Тот второпях просто стер запись, не потрудившись даже проверить, что именно стирает.
Федор Филиппович совсем по-стариковски покряхтел, раздраженно при этом морщась. Было видно, что генерал очень чем-то недоволен.
– Меч, – проворчал он с явным отвращением, – постоянные перелеты туда-сюда... Как-то все это громоздко. И потом, он что же, каждый раз таскает с собой в самолете эту железяку? Нынче в самолет с ножиком для разрезания бумаги не пустят, а тут... такая штука!
– Тоже мне, проблема, – небрежно возразил Сиверов. – Один-единственный раз провозишь ее через таможню в поезде, кладешь в автоматическую камеру хранения – хотя бы и прямо на Рижском вокзале, – и дело в шляпе. Однажды я так хранил целую сумку огнестрельного оружия, а вы мне толкуете про какой-то ножик, пусть себе и довольно длинный...
– Меч, – с прежним отвращением повторил генерал, – тамплиеры, Ульрих фон Готтенкнехт... Это получается что-то вроде "воина господня"?
– Что-то вроде, – кивнул Глеб.
– Бред сивой кобылы, – убежденно заявил Федор Филиппович. – Но за камерами хранения, наверное, следует последить.
– По-моему, это уже бесполезно, – убежденно возразил Сиверов. – Что действительно стоит сделать, так это проверить видеозаписи с камер слежения на вокзалах. Особенно в помещениях автоматических камер хранения. Если повезет, получим портрет этого блондина. Но больше, боюсь, он туда не придет. Дело сделано, крестовый поход завершен, и рыцарь с победой вернулся домой...
– Почему ты в этом так уверен? Телешев – очередная жертва, но, быть может, не последняя?
– Думаю, что последняя. Мне удалось найти антиквара, который покаялся в том, что подсказал Телешеву насчет энклапиона. Другие коллекционеры просто не захотели связываться с краденой вещью, а Александр Иванович был в их кругу новичком, хотя и довольно удачливым. Ему бросили этот энклапион как подачку, и подозреваю, что не без задней мысли впоследствии так это аккуратненько намекнуть правоохранительным органам, у кого следует икать украденную цацку... Милое дело! Конкурент устранен, его коллекция пошла с молотка... Чем плохо?
– Но как этот подонок ухитрился так быстро выйти на след Телешева?
– Так же, как я, – через Интернет и единую банковскую систему. В компьютере Дубова был электронный адрес заказчика. Кроме того, деньги он скорее всего тоже получал через компьютерную сеть, а такие переводы всегда оставляют след. Знающий человек все равно вычислит. Я ведь это сделал! Вот и они не лыком шиты.
– Только они опять тебя опередили, – добавил генерал. – Ушли прямо из-под носа.
Сиверов помолчал, раскуривая сигарету.
– Да, – согласился он наконец, – я их почти накрыл. Опоздал на каких-нибудь полчаса, от силы на час.
Он с силой потер ладонями шершавые от проступившей щетины щеки. С того момента, как он брился в последний раз, прошло уже добрых двадцать часов. Глаза у него слипались, и все время хотелось зевать, но Глеб сдерживался, боясь показаться невежливым, более того – нерадивым.
– Что за дело! – с горечью воскликнул Федор Филиппович. – Сплошные домыслы, причем бредовые, и ни одной улики!
Сиверов полез во внутренний карман и положил на стол перед генералом какой-то листок.
– Вот вам улики, – сказал он.
– Что это?
95 
