ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Жестокий и нежный

Конечно, из области фантастики такие знакомства. Герои неплохие, но невозможно упрямые. Хоть, и читается легко,... >>>>>

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>

Королевство грез

Очень скучно >>>>>

Влюбленная вдова

Где-то на 15 странице поняла, что это полная хрень, но, с упорством мазохостки продолжала читать "это" аж до 94... >>>>>

Любовная терапия

Не дочитала.... все ждала когда что то начнётся... не понравилось >>>>>




  48  

Принесенный Забродовым обрез берданки лежал тут же, прямо на столе, поверх тощих папок с делами и каких-то разрозненных, пыльных на вид бумаг. Стреляная гильза стояла посередине стола, рядом с графином, и участковый время от времени поднимал глаза от своей писанины и бросал на гильзу быстрые недовольные взгляды. От этих двух предметов – обреза и гильзы – исходил не очень сильный, но отчетливый запах пороховой гари, казавшийся даже приятным на фоне царившего в этом кабинете запаха годами копившейся пыли и отсыревших обоев.

Участковый положил на стол шариковую ручку, наполнил из графина стоявший тут же стакан, медленно выпил его, пососал намокшие усы, несколько раз сжал и разжал правый кулак, разминая затекшие от непривычной работы пальцы, и снова взялся за ручку. Теперь он, похоже, вознамерился переписать в протокол домашний адрес Забродова.

Илларион заскучал и стал смотреть в окно.

Окно располагалось строго по науке – слева от письменного стола. Стул, на котором сидел Забродов, стоял боком к столу напротив окна, так что смотреть в окно было удобнее, чем на участкового, хотя и ненамного интереснее. Окно было небольшое, узкое, как в старом деревенском доме. Хлипкая на вид решетка из ребристых арматурных прутьев располагалась между рамами. Она была выкрашена белой краской, сквозь которую местами уже проступили рыжие пятна ржавчины. На прутьях лежал толстый слой пыли, засиженное мухами оконное стекло тоже было пыльным, и мир сквозь него выглядел мутным, тусклым и унылым. Из стены рядом с входной дверью углом выступала печка. Беленая штукатурка на ней растрескалась, и кое-где от трещин кверху тянулись черные язычки копоти – вероятно, печка нещадно дымила. От нее и сейчас ощутимо разило сажей.

За окном тоже не было ничего занимательного. Со своего места Илларион мог видеть серый покосившийся забор напротив, из-за которого выглядывала просевшая крыша сарая – тоже серая, лохматая из-за отставшей дранки – и торчали ветви каких-то плодовых деревьев. На заборе, вертя головой, сидел скворец, потом он вдруг сорвался с места и улетел. Под забором бродили две тощие пыльные курицы, выискивая что-то в молодой траве. Помимо этих красот в поле зрения Иллариона попадала пыльная корма его «лендровера». Слой дорожной пыли был исчерчен причудливым узором от царапавших борта веток. По улице пробежала тощая рыжая дворняга – судя по некоторым признакам, кобель. Это криволапое создание странным образом напомнило Иллариону участкового. На середине улицы кобель вдруг притормозил, изменил направление движения и деловито потрусил к «лендроверу». Он почти сразу скрылся из виду, исчезнув за нижним краем оконного проема, но Забродов и так знал, что он там делает. Он словно наяву увидел темную струйку на пыльной резине заднего колеса. А может, не только заднего, но и переднего. Или всех четырех колес сразу, чего уж тут мелочиться…

За дверью, в коридоре, слышались чьи-то шаги, скрипели рассохшиеся половицы и неразборчиво бубнили голоса.

Потом там протяжно заныла и бухнула дверь, которая вела на улицу, и секунду спустя Забродов увидел в окошко пожилого сержанта, которого он про себя окрестил помощником шерифа. Сержант остановился возле «лендровера», повернул голову через плечо и кому-то что-то сказал. После этого он достал из кармана форменных брюк мятую пачку «Примы», ловко прикурил от спички, спрятанной в сложенных лодочкой ладонях, и стал с ленивым любопытством разглядывать незнакомую машину, пуская изо рта голубой дымок.

Китель у него был расстегнут, и туго обтянутое серой форменной рубашкой пузо выпирало из него, напоминая шутки ради спрятанный под одеждой глобус. Форменное кепи было надвинуто почти на самый нос, и, чтобы хоть что-нибудь видеть, сержанту приходилось запрокидывать голову далеко назад. Сержант напоминал Иллариону дембеля из какой-нибудь тыловой части – у него были те же повадки и та же манера носить форму. Илларион ему даже позавидовал: блаженны нищие духом! Это ж какую размеренную и неторопливую надо вести жизнь, чтобы и в таком возрасте сохранить даже самые мелкие привычки далекой юности!

– Так, – сказал участковый, положил ручку и снова принялся работать кистью, разминая пальцы. – Можете забрать ваши документы. Теперь давайте все с самого начала и по порядку, для протокола – откуда ехали, куда, с какой целью и что с вами произошло.

Он снова взялся за графин, но оказалось, что тот пуст.

  48