Глава 9

Эрик ждал возвращения Дункана и Эмбер, сидя в кресле из тесаного дуба, на сиденье которого была положена подушка. Несмотря на роскошные драпировки на стенах и жарко пылавший в центральном очаге огонь, в большом зале Морского Дома было холодно. С каждым сильным порывом ветра струйки ледяного воздуха влетали внутрь сквозь щели в толстых деревянных стенах, и драпировки шевелились. Хотя несколько резных деревянных ширм были расставлены так, чтобы мешать распространению сквозняков от главной двери замка, пламя факелов вспыхивало и колебалось, когда дверь открывали, как произошло и сейчас.

Языки огня в центральном очаге метнулись в сторону и затрепетали на сквозняке. Их танец многократно отразился в зрачках у грубошерстных волкодавов, лежавших у ног Эрика, в немигающем взгляде сокола, сидевшего на жердочке позади дубового кресла, в глазах самого Эрика… и на старинном серебряном кинжале, который он медленно вертел в руках.

Стукнул вставший на место дверной засов, когда входную дверь снова закрыли. Через несколько мгновений вспыхнувшее пламя уменьшилось до своих обычных размеров. Послышались торопливые шаги, сопровождаемые негромким укоризненным бормотанием Эрикова рыцаря Альфреда, приближавшегося к большому залу.

Без единого слова Эрик пристально смотрел на трех человек, которые едва успели вернуться в замок до восхода луны. У Эгберта был виноватый вид. Эмбер казалась раскрасневшейся не только от поднявшегося холодного ветра. Дункан выглядел так, как назвала его Эмбер, — темным воином.

В надолго затянувшемся молчании Эрик разглядывал эту троицу, не обращая ни малейшего внимания на Альфреда. Вопреки своим обычным хорошим манерам Эрик никому не предложил сесть на стулья, которые для тепла и удобства были придвинуты к огню.

Эмбер стало ясно, что Эрик с величайшим трудом сохраняет хладнокровие.

— Похоже, что вы принесли с собой зиму, — сказал он.

Несмотря на то что гнев Эрика был почти осязаем, голос его звучал мягко. Контраст между его голосом и кинжалом, недобро сверкавшим у него в руках, внушал тревогу.

— Это гуси, — поспешила ответить Эмбер. — Они только что прилетели на Шепчущее Болото.

Эта новость ничуть не смягчила выражение лица Эрика. Но тон его голоса остался таким же, как и был, — спокойным, едва ли не скучающим.

— Ах, гуси, — пробормотал Эрик. — Кассандра будет довольна.

— Довольна, что так рано пришла зима? — спросил Дункан.

— Должно быть, это очень приятно знать, что каждое твое слово оборачивается истиной, — продолжал Эрик, не отводя взгляда от лица Эмбер, — в то время как простые смертные должны хвататься за такие тонкие тростинки, как доверие и честь.

Кровь отлила от лица Эмбер. Она знала Эрика всю свою жизнь, но ей никогда еще не приходилось видеть его в таком состоянии. Да, она видела его взбешенным, ибо характер у него был вспыльчивый. Она видела его и в припадке холодной ярости.

Но его гнев никогда еще не был направлен на нее.

И никогда еще от него не веяло таким ледяным холодом.

— Ты можешь идти, Альфред, — сказал Эрик.

— Благодарю тебя, лорд.

Альфред исчез с быстротой человека, за которым гонятся демоны.

— Эгберт.

Голос Эрика был похож на щелчок кнута. Юноша вздрогнул.

— Да, лорд? — торопливо отозвался он.

— Раз ты проспал все послеполуденное время, будешь нынче ночью нести караульную службу. Заступай немедленно.

— Слушаюсь, лорд.

Эгберт удалился с завидной скоростью.

— Сдается мне, — задумчиво произнес Эрик, — что я никогда раньше не замечал за мальчишкой такой прыти.

У Эмбер вырвался звук, который мог означать все что угодно или вообще ничего. Она все еще не опомнилась от удара: Эрику было известно, что Эгберт проспал большую часть времени.

Она спрашивала себя, известно ли было Эрику и то, что они с Дунканом уезжали вдвоем и оставались без присмотра Эгберта.

  53