68 
Бет некоторое время разбиралась с собаками. Руби и Бен были гончими, Ахиллес — черным сеттером, у которого одна лапа была белой. Макнэб был длинношерстным спаниелем, а Фергюс — крошечным терьером.
Харт остановился у фонтана и закурил. В темноте было видно, как вспыхивал огонек на кончике сигары. Собаки бросились к нему, радостно виляя хвостами. Однако он не обратил на них внимания, и они убежали в сад.
— Не думаю, что я такая уж умная. — Бет до этой минуты полагала, что ночь выдалась теплая, а сейчас пожалела, что не захватила накидку. — Кстати, я ведь так и не окончила школу.
— Перестаньте притворяться. Вы явно обманули Мака и Изабеллу, но я не настолько доверчив.
— А как же Йен? Вы говорите, что я и его обманула?
— А разве нет?
Голос Харта был ужасающе спокоен.
— Ведь я ясно сказала ему, что меня не интересует второй брак. А затем я оказалась там и, подписывая разрешение, повторяла, что не расстанусь с ним, пока смерть не разлучит нас. Я считаю, что это Йен обманул меня.
— Йен…
Харт замолчал и посмотрел на разноцветное небо.
— Что? Сумасшедший?
— Нет, он… ранимый.
— Он упрямый и ловкий и делает только то, что хочет.
Харт спросил:
— Вы давно его знаете? Вы видели, что Йен богат и в своем уме, и не устояли перед такой легкой приманкой.
Бет вспыхнула от гнева.
— Да будет вам известно, что у меня есть собственные деньги! Я, можно сказать, богата и не нуждаюсь в деньгах Йена.
— Да, вы получили в наследство сто тысяч фунтов и дом Белгрейв-сквер от жившей в уединении вдовы, известной как миссис Баррингтон. Восхитительно. Но Йен стоит в десять раз больше, и когда вы это поняли, то, не теряя даром времени, избавились от Линдона Мейтера и потащили Йена алтарю.
Бет сжала кулаки.
— Нет, я уехала в Париж, а Йен приехал туда за мной.
— Очень удачная уловка подольститься к Изабелле. У нее слишком мягкое сердце, Мак такой же. Не понимаю, что на него нашло.
— Подольститься? Я не подольстилась. Я бы просто не сумела. Я даже не понимаю, что означает это слово.
— Я знаю ваше прошлое, миссис Экерли. Знаю, что вашим отцом был лживый негодяй, а ваша мать попала в его ловушку. Ее привязанность к нему привела ее в работный дом. Уверен, вы таммногому научились.
Лицо Бет пылало.
— Боже, как много людей копалось в моем прошлом! Вам следовало бы расспросить Керри. У него наверняка составлено полное досье на меня.
Харт уронил сигару и растер ее каблуком. Он приблизился к Бет и тихо произнес:
— Я не позволю охотнице за деньгами погубить моего брата, даже если это будет последним, что я смогу сделать.
— Уверяю вас, ваша светлость, что никогда в жизни я не охотилась за деньгами.
— Не смешите меня. Я аннулирую этот брак. Я могу это сделать, и вы уедете. Как будто ничего и не было.
Бет собрала все мужество и посмотрела Харту в глаза.
— А вы не думаете, что я влюблена в него?
«Глубоко, драматично, глупо влюблена».
— Нет.
— Почему нет?
Харт вздохнул, но ничего не сказал, на его щеке подрагивал мускул.
— Я понимаю, — тихо произнесла Бет. — Вы верите, что он безумен и ни одна женщина не может его полюбить.
— Йен безумен. Комиссия по душевнобольным доказала это. Я там присутствовал. Я видел.
— Тогда почему не оставить его в сумасшедшем доме?
— Потому что я знаю, что они делали с ним. — В этой полутьме могущественный герцог Килморган выглядел больным. — Я видел, что делали эти проклятые шарлатаны. Если он не был сумасшедшим, когда его поместили туда, то там его довели до безумия.
— Ледяные ванны, — сказала Бет. — Электрошок.
— Бывало даже хуже этого. Боже мой, когда ему было двенадцать, они пригибали его полуголым к кровати и привязывали к ней. Чтобы он спал спокойно, говорили они. Мой отец ничего не сделал. А я не мог ничего сделать, это было не в моей власти. В тот день, когда мой отец упал с лошади и свернул свою чертову шею, я поехал в сумасшедший дом и забрал оттуда Йена.
— Йен вам за это благодарен. Очень благодарен.
— Йен не мог даже говорить. Он не смотрел на нас, когда мы разговаривали с ним, не отвечал на наши вопросы. Казалось, его тело было здесь, с нами, а его мозг где-то далеко.
— Я видела его в таком состоянии.
— Так продолжалось долгих три месяца. И однажды, когда мы завтракали, Йен поднял голову и спросил у Керри, нет еще тоста. — Харт поспешил отвести глаза, но Бет заметила в них слезы. — Как будто ничего не произошло, как будто это было совершенно естественно: попросить у Керри тост. Вечерний ветерок шевелил его волосы и бросал локоны на ее лоб. Она смотрела, как один из самых знатных герцогов смахивал слезы.
68 
