Особенно,... 
143 
– О чем ты говоришь? Она ничего не знает об этом! Она звонила мне; она всегда звонит мне и говорит, где находится. Она больна; находится у подруги…
– Она у меня. Она была вместе с нами сегодня днем, когда мы беседовали с…
– Ложь! – Сибилла вскочила со стула, сделала шаг к Валери, но вдруг бросилась в другой конец комнаты подальше от нее. – Она никогда не пойдет к тебе; я хорошо знаю, она никогда не пойдет! Ты стараешься укусить меня побольнее. О, это твой стиль! Ты всегда старалась заставить меня почувствовать, что я ничто в сравнении с тобой. Ты думаешь, что можешь стать такой, как я, и забрать у меня все, что я имею! Я видела тебя в доме Ника, ты подлизывалась к Чеду; тебе нужен мой сын. Как же – разве ты можешь пережить, что кто-то лучше тебя, что я лучше тебя? Ты хочешь видеть меня бедной и беспомощной, какой я была, когда мы встретились впервые – вот тогда я буду хороша, ты будешь опекать меня, давать платья со своего плеча… Меня тошнит от такого благородства, меня всю жизнь выворачивало от него. Всю жизнь ты, как черная тень, преследуешь меня, ломаешь все, что я создаю, отбираешь у меня все… покарай тебя Бог!
Валери была у двери. Ее трясло от вида жутких приступов болезненной ярости, охватившей Сибиллу, от вида проступившего яда, который копился и питал ее все эти годы. Она почти явственно ощутила, как сочившийся из Сибиллы яд, словно толстое ядовитое растение плотно опутывал ее, отравляя красоту жизни: Ника, Чеда, работу и друзей. «Я не позволю ей. Она не разрушит прекрасное в этом мире и не сломит нас своей неукротимой злобой».
– Скажу тебе прямо сейчас, потому что, надеюсь, больше никогда не увижу тебя вновь, – сказала Валери, с усилием унимая дрожь в голосе. – Много лет назад я считала, что мы могли быть друзьями. Это единственное, чего я хотела от тебя. Ты никогда не верила этому, но это правда. Ник, Чед и Лили – часть моей жизни, потому что мы любим друг друга, а вовсе не потому, что это заговор с целью причинить тебе боль; мы даже не вспоминаем о тебе, когда мы вместе, хотя, знаю, тебе трудно поверить в это. Уверена, тебе приятнее считать, что мы постоянно, чем бы ни занимались, помним о твоем существовании. Если бы ты научилась заботиться хотя бы об одном-единственном живом человеке, Сибилла, ты не жила бы в одиночестве в этом чертовом холодильнике, а Грейсвилль не рушился бы вокруг тебя. Ты никогда не знала, что такое любовь и дружба; ты не знаешь, что такое честность или скромность; ты не способна говорить правду; ты используешь людей, а затем выбрасываешь их прочь; ты убила моего мужа. Во имя всего святого, во имя всего, что мне дорого, я не допущу тебя больше в свою жизнь; я презираю тебя!
Валери открыла дверь.
– Я подожду тебя снаружи, – сказала она Нику и вышла.
Сибилла открыла рот, но не произнесла ни звука. Она оперлась о спинку кресла, тяжело дыша. У нее кружилась голова, что-то случилось с глазами; комната казалась мутной и качающейся; будто бы ее глаза видели все происходящее сквозь воду. Чтобы не упасть, она схватилась за край стула. «У меня нет сил терпеть. Все против меня. Мне нужна защита!»
Ник встал, Сибилла щурилась, стараясь четко разглядеть его.
– Ты тоже бежишь прочь? Эти бредовые обвинения… Ты обещал, что выслушаешь мою сторону… Теперь ты убегаешь!
– Ты не высказала своей версии, – сказал он.
– С какой стати? Я ничего тебе не должна. Я отдала тебе лучшее, что имела, но оно было недостаточно хорошим для тебя, ты бросил меня ради нее. Я не обязана говорить с тобой, ты запросто используешь все против меня. Ты безнадежен; ты копаешь, копаешь, но все еще не можешь набрать материал для своего драгоценного шоу. Ты не знаешь нашего финансового положения и никогда не узнаешь! Ты сумел выдавить кое-какое дерьмо из пилота, уволенного за ложь, но это не имеет никакого отношения к Грейсвиллю. «Вода в бензобаках!» – воскликнула она, кривляясь. – Кто, черт подери, понимает, что это такое? Кого это волнует? Людей интересуют секс и деньги. Это-то ты и пытался раскопать в Грейсвилле, но ничего не нашел, не так ли? Ты не обнаружил никакой связи. Ты топчешься на месте! Почему бы тебе просто не бросить это дело? Заодно брось и эту тварь! Мы с тобой еще могли бы быть вместе, ты же знаешь. На этот раз мы бы работали вместе. Я сделаю тебя членом правления Фонда. Мы могли бы показывать проповеди Лили по твоей телесети по два или по три раза в неделю, если захочешь; ты понятия не имеешь, насколько они жадные. Ты мог бы – мы могли бы заботиться друг о друге. Чеду это понравилось бы, ты ведь знаешь, ему бы понравилось! Это так просто; всегда было просто; у нас были небольшие разногласия, вот и все. Ник, послушай меня!
143 
