Особенно,... 
31 
Тяжело дыша, он отшатнулся и почувствовал, как с отливом страсти вновь подступает беспокойство.
– Ты привезла деньги?
– Ах, Карл, – промурлыкала Сибилла. – Ну как ты можешь говорить о деньгах? Я соскучилась, я хотела быть с тобой. И я подумала, что мы могли бы немного обсудить наше будущее.
На следующий день, в воскресенье, Сибилла вернулась в Вашингтон, оставив Лили погостить.
– Если у тебя будут какие-нибудь вопросы о Грейсвилле, спроси ее, – говорила Сибилла Карлу, когда он вез ее в аэропорт в Лэйк Плейсид. – Ты начинаешь беспокоиться от того, что тебе не с кем поговорить.
– Именно поэтому она должна остаться? – язвительно спросил он. – Чтобы не дать мне забыться?
Сибилла глубоко вздохнула.
– Она совершенно истощена, и Валери была так добра, что предложила ей остаться и вернуться вместе с вами, – голос у нее дрогнул. – Ты подозреваешь меня в каких-то невероятных хитростях, Карл.
– Все вычислено, – ровным голосом откликнулся он. – Всегда наготове. Как примерный скаут.
Она встревоженно посмотрела на него и долго не отводила глаз, но выражение их было непонятно.
– Я возвращаю твои деньги, – ледяным тоном произнесла Сибилла. – Я не хочу иметь ничего общего с человеком, который думает, что у меня все вычислено. Единственное, чего я добивалась, это выручить для тебя же твои тринадцать миллионов, и я готова была отдать тебе сердце и душу и сделать все, что в моих силах, ради тебя. Прости, что для тебя это оказалось недостаточно, – она вскинула голову и пристально смотрела вперед. – Как только ты вернешься в Вашингтон, ты сможешь получить свои деньги. Мы больше не увидимся, мой заместитель вручит их тебе все до последнего цента. Нам ни к чему больше встречаться, нет повода.
Карл резко вывернул руль и затормозил на обочине шоссе. Он схватил ее, привлек к себе, впиваясь пальцами ей в руки, покрывая ее рот своим ртом.
– Не стоит играть со мной, у меня и так голова разламывается. Я же сказал тебе, что все сделаю. Мы это сделаем. И когда все будет позади, я скажу Валери, что ухожу. Она не будет возражать, между нами больше ничего нет, она и сама это сказала. Валери становится нетерпелива. Я знаю, ей лучше стать свободной и поискать кого-нибудь еще. И я больше слышать не хочу этого бреда, что ты не хочешь меня больше видеть. Тебе ясно? Мы все время будем видеться, будем вместе. Мы вместе покончим с этим и соединимся.
Сибилла кивнула.
– Навсегда, – выдохнула она, целуя его.
Больше по дороге в аэропорт они не разговаривали.
Остановившись на стоянке, Карл нарушил молчание:
– Давай выпьем вместе по чашечке кофе, перед тем как ты улетишь?
– Нет, – она открыла дверцу и вылезла из машины. – Мой пилот поджидает меня уже около часа, я хочу улететь немедленно.
Она осмотрела летное поле.
– А где твой самолет, Карл? Почему его не видно?
– В конце поля, рядом с ангаром.
Она напрягла зрение, чтобы разглядеть его в сумеречном свете.
– В самом конце? Ах, вон он! Мы неплохо попутешествовали на нем, правда? Особенно когда летали сюда и нам принадлежал весь дом.
Он вынул из багажника ее сумку.
– Вечером я тебе позвоню.
Она поцеловала его, губы ее дрогнули, ей явно не хотелось уезжать.
– Я буду ждать. Надеюсь, скоро увидимся.
– В следующий четверг.
Он смотрел ей вслед, как она идет к зданию аэровокзала, чтобы встретиться со своим пилотом, а потом поехал назад, к себе домой – назад к Валери, назад к Лили, которая должна была консультировать его насчет Грейсвилля, назад к своим беспокойствам и страхам, которые снова вернулись, как только Сибилла исчезла из поля зрения.
Он все еще чувствовал прикосновение ее губ. «Навсегда. Он и Сибилла». И ощущение вины за грязную аферу. «Мы сделаем это вместе. Мы будем всегда вместе…»
Он избегал Лили, чей обеспокоенный взгляд провожал его, пока он шел через гостиную от пылающего камина в одном ее углу до открытой двери в кухню – в другом.
Вечер он провел в своем кабинете. Когда он позвонил Сибилле, звук ее голоса опять заставил его сгорать и мучиться от желания и вновь совершенно изменившегося хода мыслей. И он постарался поскорее оборвать разговор.
Так он и просидел в кабинете всю ночь, злясь на самого себя за нерешительность, злясь на Сибиллу, которая заставляла его пройти через эти страдания, злясь на Валери, которая не была достаточно чутка, чтобы заставить его открыть правду, чтобы разделить с ним его неудачу и помочь ему найти выход, приемлемый для обоих.
31 
