Особенно,... 
44 
– Этого она никак не могла сказать. Она пригласила меня сюда, чтобы работать с камерой. Кроме того, я собираюсь писать собственные сценарии. Я этим уже занималась, и она это знает. Я скажу ей об этом, потому что, похоже, вышла ошибка.
– О нет, миссис Морган не совершает ошибок. Ладно, Вал, мам нужно заняться…
– Миссис Стерлинг.
– Опять не так. Я зову тебя так, как мне удобно. Вал. Так мне легче запомнить. Ладно, хватит толочь воду в ступе. Тебя наняли в помощь нам с Элом, ты теперь наш помощник и заместитель. Вот рабочее место помощника, вот кресло помощника, а это – коробка с почтой для преподобной Лили, и ею надо заниматься, все равно, идет дождь или светит солнце. Здесь настоящий круговорот – люди приходят и уходят, многие не могут ужиться с пчелиной маткой, по-вашему – миссис Морган, но мы с Элом тут с самого начала, и мы удержались. А это значит, что мы делаем нашу работу и справляемся с ней, но мы делаем ее с помощником. А это теперь ты. Что-нибудь еще надо растолковывать?
Валери развернулась и направилась через всю комнату в кабинет Сибиллы.
– Мне нужно поговорить с ней, – бросила она секретарше, продолжая идти и распахивая внутреннюю дверь.
Сибилла недовольно вскинула глаза. Увидев Валери, она смягчила выражение лица.
– Я не могу побеседовать с тобой, Валери, у меня назначена встреча…
– Мне только нужно кое-что прояснить. Гас Эмери заявил, что меня наняли к нему помощником.
– Да, ассистентом к нему и к Элу. Я же говорила тебе.
– Нет, ты не сказала. Ты сказала, что у меня будет работа телеведущего или интервьюера и что я буду писать сценарии.
– Я сказала, если помнишь, право, Валери, мне кажется, я ясно выразилась, что я буду использовать тебя в кадре, как только позволят возможности, но сначала тебе нужно поработать над подготовкой передач, пока не появится возможность использовать весь твой потенциал. Разве не это я говорила?
– Да. Ты не сказала лишь, что я буду чьим-то помощником.
– Я могла не счесть нужным упомянуть об этом. А что, тебя так волнует название? Я хочу, чтобы ты научилась здесь всему, ты ведь для меня не просто сотрудник, Валери. Мне бы хотелось, чтобы ты стала частью нашей компании, а Гас и Эл непревзойденны в своем роде, они смогут научить тебя всяким премудростям лучше многих. Разве это не убедительно?
– Ты что же думаешь, что…
– Что?
Валери замерла. Эхо голоса Сибиллы, терпеливо поучающего ее, и ее собственных, слишком детских возражений, замерло в воздухе. Она почувствовала чужую власть над собой, словно под ней начал разверзаться пол. Ее прошиб озноб. «Я работаю на эту женщину; от нее зависит моя зарплата. Когда-то она бегала за мной, как щенок. Но за годы после колледжа она столькому научилась, а я… я лишь играла».
– Нет, – произнесла она ровным голосом. – Все это так. Если нужно, я готова засесть за мой стол.
Наконец, она медленно опустилась на кресло за своим столом, словно признавая, что это отныне ее место. «У меня есть для тебя местечко, – говорила Сибилла, – оно создано для тебя».
Валери содрогнулась от язвительного смысла этих слов и, выпрямив спину, высоко подняв голову, оглядела комнату, стараясь поверить, что она отныне часть всего этого.
Комната была большой, с низким потолком и голубыми с белым стенами, люминесцентные лампы освещали отдельные закутки для режиссеров и операторов. Секретари и ассистенты сидели посреди комнаты на неотгороженном пространстве. Пол был покрыт ковром, столы были совсем новые, а оборудование в офисе и в студиях было самым лучшим, какое только можно закупить, и все же все здесь показалось Валери тусклым и скучным, таким же, как в других студиях, которые ей приходилось видеть. Но эта была куда более невыносимой, чем другие. Как темница.
«Все потому, что я работаю здесь. Я не залетела сюда, как редкостная звезда, чтобы снять потрясающий полутораминутный эпизод и вновь лететь прочь к своим лошадям, к своей свободе и к своему самому прекрасному в мире поместью Стерлингов».
Она закрыла глаза, чтобы совладать с подступающими слезами. «Слишком много перемен за столь короткий срок», – думала она; у нее не было даже возможности привыкнуть к ним.
На следующий день после того, как она отвергла предложение Эдгара, когда она решилась покончить с жизнью, заключенной в сделанный из денег кокон, Валери в полной мере осознала тяжесть того, что натворил Карл.
Потом объявилась Сибилла со своей работой, и через два дня Валери вернулась в Вирджинию, но не в свое прелестное имение в Мидлбурге, а в крошечную квартирку в Фейрфаксе, с двумя комнатенками и тесной кухонькой, скромно обставленной мебелью на длинных прямых ножках, с кроватью, перекошенной на один бок и с несколькими алюминиевыми кастрюльками и сковородками. И утром, и вечером она твердила себе, что это все временно. «Это как в плохом отеле: я не собираюсь задерживаться или жить здесь, я просто остановилась ненадолго, пока у меня не будет достаточно денег, чтобы найти что-то подходящее».
44 
