Особенно,... 
74 
— В смысле?
— Мне показалось, в нем есть голубоватость. Если он надеется, что я ради сытого местечка в его епархии подставлю свою задницу, то он фатально заблуждается.
— Он мне не муж, — сказала Муся и испуганно огляделась по сторонам. — То есть я хочу сказать…
— Понял. Так я и думал. Ты самая обыкновенная кукла. Благопристойный фасад борделя. Знаешь, а ты мне очень нравишься. Может, у нас с тобой получится любовь?
— У меня нет связей на телевидении.
— Очень жаль. Слушай, я сейчас сделаю по-тихому ноги. В вашем медвежьем углу можно словить машину?
— Направо и еще раз направо. Там шоссе.
— Спасибо. Ты была великолепна, но я решил не приближать свой звездный час.
Через пять минут появился Левон — в шелковом пиджаке и бархатных штанах в обтяжку.
— Где он? — с порога спросил он.
— Куда-то заспешил.
— Вы успели выпить целую бутылку? — Твоего приятеля мучила жажда.
— Что ты ему обо мне сказала?
Муся пожала плечами.
— Ничего особенного. Он все знал без меня.
— Зачем ты это сделала? Я целую неделю обхаживаю этого парня.
— Я ничего такого не сделала. Он сам понял, что ты гомик. Аркаша принадлежит к числу чистых натуралов.
— В таком случае изволь сама его ублажать. Я хочу, чтобы этот человек стал частым гостем в нашем доме.
— Я не хочу быть его любовницей. Это не оговорено нашим контрактом.
— Я прибавлю тебе еще тысячу долларов в месяц.
— А ты не боишься, что начнутся сплетни?
— Я хочу, чтобы они начались. Мы производим впечатление подозрительно идеальной пары.
— Нет, я не смогу. — Она закрыла глаза и затрясла головой. — Я дала себе слово встать на праведный путь.
Левон вышел и вернулся через пять минут с пачкой долларов, которую положил Мусе на колени. — Здесь ровно десять тысяч. Потом получишь премиальные. Я, как ты знаешь, умею быть благодарным.
— Я должна делать это у тебя на глазах? — спросила Муся.
— Все должно выглядеть красиво и очень пристойно. Мне кажется, я буду великолепен в роли рогоносца при такой красивой и одаренной женщине. Я буду гордо нести свой терновый венец и стану героем в глазах сослуживцев. Последнее время в моей жизни не хватает героического.
Она позвонила Аркаше и сказала, что будет ждать его возле «Пекина». Он с радостью согласился.
— Пообедаем где-нибудь на природе? — предложила Муся, уверенно крутя руль новенькой «девятки».
— У меня нет денег. — Он порылся в кармане джинсов и извлек три мятых бумажки по десять тысяч. — Хватит на пару бутербродов и по бутылке пива.
— Я хочу дайкири и сухого мартини. Едем в Коломенское — я знаю уютненький гриль-бар…
— Но ты же за рулем.
— Это не моя машина.
— В том доме есть что-нибудь твое?
Она улыбнулась ему одними глазами.
— У меня есть свой дом. Но там опасно жить одной.
Они бросили машину возле входа в парк и вышли на крутой берег реки. Оба были достаточно пьяны, чтобы позабыть обо всем и жить лишь настоящим. Муся сказала, прижавшись к плечу Аркадия:
— Делай вид, что мы с тобой любовники. У Левона повсюду соглядатаи. Если спектакль пройдет гладко, получишь три тысячи баксов. Усек?
— Что он от меня хочет?
— Похоже, Левон от тебя тащится. Если ты не дурак, есть возможность сделать крутую карьеру.
— С детства презираю гомиков.
— Такие же люди, как и мы с тобой.
— Их развелось как крыс. Скоро наступит конец света.
Муся снисходительно похлопала его по плечу.
— Это не наше дело. На то есть Господь Бог.
— Ты это серьезно? — Он окинул ее недоверчивым взглядом. — Или это дань нынешней моде?
— Сама не знаю. — Она вздохнула. — Я окончательно запуталась. И некому мне помочь.
— Ладно, собери в кулак нюни и давай прикинем, как нам ловчее облапошить этого старого гомика. Меня достала беспросветная нищета. Кстати, а почему ты не хочешь, чтобы мы на самом деле стали любовниками?
— Надоела продажная любовь.
— Смотри какая праведная. Ну ладно, дело твое. Что, едем к твоему хану?
Они поужинали втроем на большом балконе с видом на покрытый предвечерней дымкой сосновый бор. В половине десятого Муся пошла к себе переодеться — она была занята в ту ночь в клубе. Когда она вышла на балкон, чтобы попрощаться, мужчины о чем-то мирно и, как ей показалось, слишком интимно беседовали. Но она тут же об этом забыла — в каждое выступление Муся привыкла вкладывать душу, а потому погружалась в свой мир задолго до появления на сцене.
74 
