Особенно,... 
75 
— У тебя все в порядке? — спросил Топорков, зайдя после спектакля в гримуборную.
— А в чем дело? — спросила она, не отрываясь от зеркала.
— Да так. Уж больно ты невезучая. Про таких говорят: проклята еще в материнской утробе. Звонил Старопанцев. Скоро приедет. Спрашивал, как у тебя дела. Я сказал, что ты нашла богатого спонсора. Похоже, его это раззадорило.
— Левон меня не обижает.
— Он опасный человек. Точнее будет сказать, он живет среди хищников, которые рвут на части большие куски живого мяса. Ты меня поняла?
— И как мне быть дальше?
— Смотри, чтоб тебя не подставили.
— Я не умею быть осторожной.
— Почаще советуйся со мной.
Муся устало кивнула и с облегчением сняла белокурый парик Мэрилин.
Теперь Аркаша ужинал у них почти каждый вечер. Обычно они встречались где-нибудь в центре, ехали в бар, пили довольно много спиртного, гуляли в обнимку в Коломенском парке — Муся обожала эти места, — изображая из себя влюбленных. Потом был ужин дома, в конце которого Муся обычно покидала стол и уезжала в свой клуб.
— Левон замечательно образованный и тонкий человек, — сказал ей как-то Аркаша. — Мне доставляет удовольствие с ним общаться. Я был такой кретин, когда считал всех гомиков чокнутыми. Ты сегодня выходная?
— Да. А что? — без особого энтузиазма спросила Муся.
— Мне будет очень приятно провести вечер втроем. Я серьезно.
— У меня есть мечта выспаться. Ужасно устала за неделю.
— Очень жаль. Вы с Левоном спите в одной кровати?
— С чего ты взял? Я сплю одна.
— Чудесно. Тогда жди меня сегодня ночью. Твоя комната на третьем этаже направо от лифта?
— Надо же, какая осведомленность.
Аркаша смутился.
— Просто ты мне небезразлична. Это произошло помимо моей воли.
— Глупости. Я больше не играю в эти игры.
— Это не игра. Я бываю у Левона только из-за тебя.
— Я тебе заплатила.
Он достал из кармана пиджака пачку долларов и попытался засунуть их в Мусину сумку.
— Возьми назад свои деньги.
— И не подумаю.
— Я положу их на твое имя в банк.
— Послушай, мне это надоело. Пока я твой работодатель, а не наоборот. Ясно?
Он посмотрел на нее как-то странно.
— Я уже не хочу работать на телевидении. Я вернусь к себе в Ростов и буду ждать, когда ты мне позвонишь или напишешь. У нас с мамой свой дом и сад на самом берегу Дона.
— И когда ты собираешься? — поинтересовалась Муся.
— Завтра. Передай Левону от меня привет и тысячу извинений.
— Ты нарушаешь условия нашего контракта.
— Я же хотел заплатить тебе неустойку.
Аркаша снова протянул Мусе пачку долларов.
— Не надо. — Она инстинктивно отстранилась от него. — Валяй на все четыре стороны. Мне осточертела эта мерзость.
Она легла спать в девять, но никак не могла заснуть от какого-то внутреннего беспокойства, хоть у нее и слипались глаза. Наконец выпила три таблетки фенобарбитала, запив их бокалом «Чинзано», и провалилась в глухой, глубокий сон.
— Вы были любовницей убитого. В ночь, когда это случилось, вы, по вашему утверждению, спали в своей комнате и ничего не слышали. Почему в ту ночь вы спали одна, а не с гражданином Левоном? Вы что, с ним поссорились?
Следователь относился к Мусе с явным недоброжелательством, и она чувствовала это.
— Мы никогда не спали вместе. Отношения у нас всегда были прекрасные. До самого последнего дня.
— Вы хотите сказать, что у вас с гражданином Левоном не было сексуальных контактов?
— Нет. Он был… гомосексуалистом.
— Понятно. — Следователь смерил Мусю недоверчивым взглядом. — А вам известно, что у убитого есть жена и трое взрослых детей?
— Нет. Он мне ничего о себе не рассказывал.
— Предположим. Но как вы объясните тот факт, что в вашей тумбочке было обнаружено десять тысяч долларов?
— Никак не объясню. Я приняла три таблетки фенобарбитала и запила их стаканом «Чинзано». Я очень крепко спала.
— Вы употребляете наркотики?
— Нет.
— Но три таблетки — это очень большая доза. Нормальные люди не пьют в таком количестве снотворное.
— Я давно страдаю бессонницей. С тех пор, как…
Она прикусила язык.
75 
