ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Счастье и тайна

На этом сайте есть эта же книга с другим названием, "Тайна поместья"! Не совсем любовный роман, как и все, в принципе,... >>>>>

Мечты о счастье

Накручено Но... читается легко и любовь-морковь >>>>>

Трудное примирение

Комментариев больше чем сам роман >>>>>

Музыкальный приворот. Часть 2

Ну, так себе! Много лишнего, очень много. Это сильно раздражает. Пишет автор не очень. Если убрать 70% лишнего... >>>>>




  676  

– Уу, надоели! – злился он потом. – Много они понимают в государственных делах! Завтра скажу им, что они болваны!

Но назавтра всё шло постарому, и так до самой границы. Аолен думал про себя, что если подлинная гармония между монаршей властью и народом возможна в принципе, то Оттон – её живое и, пожалуй, единственное в мире воплощение…

…На переправе через Венкелен случился казус. Ильза провалилась под лёд, не дойдя до берега всегото десяток шагов. Не смотря на постоянные оттепели, река всётаки ухитрилась замёрзнуть (что на этих широтах вообще случалось нечасто), и через неё был проложен санный путь. Однако, сходить с него в сторону не следовало, подстерегали коварные полыньи и промоины. Ильза опрометчиво сошла. Порывом ветра с неё сорвало шапку, любимую, подарок самой королевы Оттонской. И девушка кинулась вдогонку, спасать своё имущество. Но пробежала несколько шагов – и ухнула в воду до подмышек! В последний миг успела раскинуть в стороны руки, чтобы не нырнуть с головой. Она в ужасе цеплялась за края полыньи, но они обламывались мелким крошевом. Девушка барахталась в ледяной каше, друзья, растянувшись цепью, тащили её за руки, сами ежесекундно рискуя – лёд угрожающе трещал, на поверхности его выступала вода – но тщетно. Течение затягивало бедняжку всё глубже.

Спасение пришло неожиданно. Ильза почувствовала, что снизу, прямо под пятой точкой, у неё вдруг появилась опора. В следующую секунду чьято сильная рука вытолкнула её наверх, отшвырнула подальше от гибельной ямы. А затем из воды, фыркая как морж, вынырнул…

– Лавренсий Снурр!!! – позабыв об опасности, девушка кинулась на шею своему спасителю, и тому пришлось спасать её повторно.

– Я прямо сердцем почувствовал, что это вы! – радовалось чудовище. – Вышел на утопленника поохотиться, вдруг чую – не охотиться надо, а выручать! Ах, какая встреча! Сто лет не виделись! Дайте я вас обниму! – а потом спохватилось. – Ну, вот что! Хватит на льду толочься, идёмтека к нам! Ильзато совсем замёрзла, просушить надо, согреть. Да и у всех у вас брюхи мокрые! Идёмте, идёмте! Офелия как рада будет! У неё для вас сюрприз!.. – и добавил, видя общую нерешительность. – Да вы не стесняйтесь! Не чужие ведь!

На самом деле, заминка была вызвана вовсе не стеснением, а перспективой прыгать под лёд, в холодную тёмную бездну. Даже тем, кто уже имел дело с нижними водами и знал про их необыкновенные свойства, было психологически тяжело сделать этот шаг. А ещё тяжелее – убедить тех, кто подобного опыта не имел: УлльБриана и лошадей.

Лошади нырять не пожелали. Упёрлись копытами, и ни в какую! Рагнару пришлось довести их до берега и оставить там под присмотром случайного прохожего – хотелось верить, что сторож будет лоялен к властям, и не позарится на богатую добычу. С УлльБрианом было проще. Не смотря на судорожные протесты, его спихнули в промоину силой.

Жилище Лавренсия Снурра стояло совсем неподалёку. Это была чудесная тёплая пещера, чистая и ухоженная, совершенно не похожая на его прежнее логово – сразу чувствовалась женская рука. Здесь всё было как в настоящем «верхнем» доме, только очень крупное, под стать хозяевам. Накрытая вязаным покрывалом гигантская кровать с прорезными сердечками на спинках, со взбитыми белыми подушками. Красивый посудный шкаф тёмного дерева, высотой с человеческий дом. Стол, покрытый ажурной салфеткой, три стула с высокими спинками…

– На заказ делали! – Лавренсий Снурр с гордостью погладил когтистой рукой грубоватую столешницу. – А половики, – он указал себе под ноги, – Офелия сама ткёт. Рукодельница!

Но главным новшеством была не дубовая мебель и не тканые дорожки в чёрнобелоголубую полоску. Главное новшество лежало в огромной колыбели и попискивало голоском удивительно тоненьким для существа таких внушительных размеров.

– Его зовут Паскуаль! – оповестил счастливый отец. – Первенца Лавренсия Снурра зовут Паскуаль Снурр! Звучит, а?! Офелия предлагала назвать его Гайусом Октавианом, но я сразу сказал: никаких аполидийских имён! Аполидий – рассадник скверны! Сын Лавренсия Снурра должен носить патриархальное, благочинное имя! Пусть будет Паскуаль, сказал я, и Офелия согласилась! Ну, как он вам?! Правда, красавец?

– Прелесть!!! – взвизгнула Ильза совершенно искренне. А Эдуард от неожиданности поперхнулся. Потому что внешность крошка Паскуаль имел, прямо скажем, спорную. Вот что Хельги писал по этому поводу в своём дневнике.

  676