Особенно,... 
40 
Он как будто прочитал ее мысли.
— Мое предложение по-прежнему остается в силе.
Она отложила вилку.
— Прекрати это, Стив, ты же обещал!
— Нам хорошо вместе, нас влечет друг к другу, зачем же тогда расставаться? Разве эти причины не более важны для брака, чем любовь?
Внезапно у нее пропал аппетит. Допив кофе, Эмили поднялась из-за стола.
— Мне надо почистить зубы, потом мы можем ехать.
— Подумай об этом, Эмили. Хорошенько подумай.
— Самой отличительной чертой твоего характера является упрямство.
Стив насупился.
— Мне не хочется, чтобы мы пикировались друг с другом в присутствии Долли.
— Хорошо, я буду белой и пушистой, — пообещала Эмили.
— Это не шутка! — огрызнулся он.
— Обещаю тебе, размолвка между нами не омрачит нашего визита к твоей дочери, — уже серьезно сказала она.
— Ты столь же упряма, как и я, — последовал незамедлительный ответ.
— Зато не столь высокомерна, — возразила Эмили.
Школа Долли располагалась неподалеку, к северу от городка. Стоило им подъехать, как одна из группы устроившихся на широких каменных ступенях входа девушек бросилась навстречу машине. Стив выскочил наружу.
Все, что успела заметить Эмили перед тем, как девушка бросилась в объятия Стива, так это гриву каштановых волос и серые, как у самого Стива, глаза.
— Привет, папа! Как хорошо, что ты приехал! Я так рада, что семестр окончился и можно носить нормальную одежду вместо формы. Кстати, у меня к тебе просьба.
Стив поднял дочь в воздух и прижал к себе.
— Я тоже рад тебя видеть. Ты подросла на пару сантиметров.
— Правда? А то я уже думала, что так и останусь коротышкой.
— У тебя все еще впереди, — пообещал он и поставил ее обратно на землю.
В этой сцене не было ничего наигранного, подумала Эмили. Их привязанность друг к другу не вызывает никакого сомнения. Сердце ее сжалось. Счастливец Стив! Даже если его брак был далек от идеала, по крайней мере, у него есть Долли.
— Эмили в машине, — внезапно сказал он.
Долли торопливо пригладила волосы и одернула майку. Боже мой, девочка нервничает, удивилась Эмили. Ну как же, начинающая поэтесса встречается с признанным критиками автором. Выйдя из машины, она пошла навстречу Долли, протягивая руку.
— Здравствуй, Долли, я много о тебе слышала. Рада с тобой познакомиться.
— Здравствуйте, миссис Левски, — робко ответила Долли.
— Если твой папа не будет возражать, я предпочитаю, чтобы меня называли Эмили.
— Ничего не имею против, — заявил Стив.
— Прекрасно, — улыбнулась Эмили. — Ты, наверное, рада, что едешь домой?
— Я скучаю по дому, по моей лошади, по собакам и кошкам… И по папе, конечно.
Согласись я на предложение Стива, и можно было бы избавить Долли от тоски по всему этому, невольно подумала Эмили.
— Ты должна рассказать мне побольше о твоей лошади… В детстве у меня тоже была лошадь.
— Лошади были и в вашей книге.
— В эту книгу вошло многое из моего детства, — призналась Эмили. — Твой отец сказал мне, что ты тоже пишешь. Если хочешь, мы можем поговорить об этом тоже.
— Но я не настоящая писательница. Не то что вы.
— Каждый должен с чего-то начинать. К тому же, кто может утверждать, что ты не настоящая писательница?
— Наверное, я, — несколько помедлив, ответила Долли.
— Самокритика далеко не всегда бывает справедливой.
Теперь девочка взирала на Эмили восторженно, как на добрую фею из сказки. Не совсем зная, как надо вести себя в подобных случаях, Эмили с облегчением услышала голос Стива:
— Какая у тебя ко мне просьба, Долли?
— Моя лучшая подруга Рут неделю назад заболела, и ее отправили домой. Теперь ей лучше, и она хочет, чтобы я перед отъездом домой провела у нее день. Ее родители согласны. Ты разрешишь, папа?
— Сначала нужно выяснить, сможем ли мы устроиться поблизости в отеле.
Внезапно Эмили стало страшно. Еще одна ночь поблизости от Стива, причем без гарантирующего безопасность присутствия Долли, — только этого ей не хватало!
— Конечно, сможете! — радостно воскликнула девочка. — Там, в вестибюле школы, есть телефон!
Стив посмотрел на Эмили, задержавшись на ней взглядом. Однако понять, что именно выражал этот взгляд, не было никакой возможности.
— Что-нибудь не так, Эмили? — спросил он.
— Ничего особенного, — с деланной беспечностью ответила она.
40 
