37 
Оружие приходилось держать двумя руками. Взявшись за рукоятки своих палашей, они подняли их, приветствуя друг друга, и металл ударился о металл с ужасным лязгом. Фингел Стюарт ничуть не удивился умению Мэгги действовать палашом. Будь это любая другая женщина — да, он бы удивился, но Мэгги не из тех, кто бахвалится. Если она говорила, что искусна в чем-то, он ей верил, а она сказала, что управляется с палашом так же хорошо, как и любой воин. И так оно и было. Ему приходилось вкладывать все свое мастерство, чтобы не дать ей пустить ему кровь.
Фингел не понимал, почему это так его волнует. Разве что причина крылась в том, что мужчина, в особенности тот, кто однажды будет контролировать важнейший проход в Шотландию, не должен быть побежден женщиной, и все же ему была неприятна сама мысль о том, что ради победы ему придется пустить ей кровь. Если он сумеет просто опрокинуть ее на землю, Мэгги, может быть, признает свое поражение и без этого. Но она женщина непреклонная, и если он не выиграет все три части состязания, то Мэгги не будет его уважать. Разумеется, первые две части свелись вничью, а значит, если даже он не возьмет над Мэгги верх, он все же равен ей и завоевал хоть какое-то уважение, но при этом Фингел понимал, что в третьей части состязания им требуется абсолютный победитель, и этим победителем должен стать он.
Последние несколько минут Фингел Стюарт просто удерживал Мэгги на расстоянии, но теперь он начал сражаться по-настоящему, удерживая палаш двумя руками. Мэгги блокировала его удар, клинок свирепо лязгнул о клинок, от удара все ее тело сотряслось, и потрясенная Мэгги пошатнулась. Внезапно она поняла, что оказалась в оборонительной позиции и что Фингел твердо намерен в этом поединке победить. Она выпрямила спину и стала биться жестко, заставляя его отступать, отступать и отступать, шаг за шагом.
— Иисусе, да она сражается, как мужчина! — воскликнул лорд Эдмунд, не сознавая, что произнес это вслух.
Его сын рассмеялся.
— Ну что, все еще хочешь ее в жены, родственничек? — насмешливо спросил лэрд Брег-Ашера. — А между тем готов побиться об заклад — такой настоящей женщины, как она, ты в своей долгой жизни еще не встречал.
— Она потрясающая, — произнес Рейф. — Надеюсь, мы с ней никогда не столкнемся в настоящем бою.
— А ты умен, парень, в отличие от своего отца, — заметил Дугалд Керр.
— Девице место в зале, пусть командует слугами, — обрел дар речи Эдмунд Керр. — А не в бриджах во дворе, да еще в поединке с мужчиной. Ты позволил ей расти, как траве в поле, Дугалд. Не завидую я ее мужу. Надеюсь, он все же сумеет уложить в постель эту твою дикую кошку. Ему придется постараться, если ты надеешься на наследника мужского пола.
— Сегодня ночью, — пообещал лэрд. — А теперь смотри внимательно, Эдмунд. Моя Мэгги начала уставать. Фингел Стюарт — сильный противник, и терпение его кончается.
— Да, — негромко согласился Рейф, — она и вправду устала. Жаль, потому что она чудесная девушка.
«Она моя жена, черт побери!» — думал Фингел Стюарт, поняв, что Мэгги не намерена сдаваться. И он ее хочет, причем вовсе не потому, что король соединил их ради собственных интересов, и даже не потому, что у него давно есть это право, а потому, что полюбил непокорную девчонку. Она воплощала в себе все, что мужчина может пожелать от жены, — благородство, безмерную отвагу и верность. Она честна до неприличия, со слугами строга, но добра, и жители деревни не были бы ей так преданы, если бы не все эти добродетели. И если говорить правду, то она еще и красавица. Да, в Безумной Мэгги Керр есть все, что требуется от жены. Его жены.
Вот она стоит. Ее искусные руки сжимают рукоятку палаша. Она вспотела, рубашка прилипла к груди и спине. Она тяжело дышит и едва не падает от усталости, но не сдается. Их брак — это состоявшийся факт, а состязание всего лишь должно успокоить недовольных среди соседей Керров и доказать им, что родственник короля честно заслужил свою невесту. Его терпение кончилось. Фингел Стюарт поднял свой палаш одновременно с Мэгги и сильным ударом вышиб меч из ее рук. Тот перелетел через головы окруживших их воинов и упал в дальнем конце двора.
Мэгги рухнула на колени — сила двух ударившихся клинков вышибла из нее дух. Она стояла на коленях в грязи, не в силах подняться. Ей казалось, что ноги навсегда отказались ей повиноваться. Все болело — плечи, руки, шея, ладони. Пальцы ослабли. Издалека раздался расстроенный крик Гризель.
37 
