Особенно,... 
50 
— Что ты читаешь? — рассеянно спросил он снова.
Девушка недовольно посмотрела на него:
— Эсхила. Вас подводит память?
— А что именно?
Прежде чем ответить, она посмотрела на заглавие, и это его позабавило.
— «Эвмениды».
Он поморщился.
— Вам это не по душе?
— Про этих фурий? Предпочитаю приключения, — заметил Тернер.
— А мне нравятся яростные женщины.
— Неужели? О, Миранда, не надо скрежетать зубами. Посещение дантиста тебя не обрадует.
У нее был такой сердитый вид, что он не удержался от смеха.
— Миледи, нельзя быть такой обидчивой.
Она смерила его грозным взглядом и пробормотала:
— Ах, простите, милорд.
После чего умудрилась сделать реверанс прямо посередине кареты.
Тернер хохотал во весь голос.
— Ох, Миранда! — вытирая глаза, сказал он. — Ты — чудо!
Она смотрела на него как на ненормального. Уж не изобразить ли ему какое-нибудь животное — поднять руки, растопырить пальцы и зарычать, чтобы утвердить ее в этом мнении? Но он передумал и решил больше не дурачиться.
— Вы меня удивляете.
Миранда укоризненно покачала головой.
Он ничего на это не ответил, чтобы разговор не перетек в серьезное русло, когда надо выяснять отношения. Она снова взяла книгу, а он занялся тем, что высчитывал, сколько у нее уйдет минут, чтобы перевернуть страницу. Через пять минут Тернер с улыбкой осведомился:
— Трудно идет?
Миранда медленно опустила книгу.
— Простите?
— Слишком много длинных слов?
Она продолжала молча на него смотреть.
— Ты читаешь, не листая страниц?
На это она фыркнула и перевернула страницу.
— Это на английском или на греческом?
— Я вас не понимаю.
— Если текст на греческом, то это объясняет твою скорость… или отсутствие оной.
— Я умею читать по-гречески.
— Достижение, заслуживающее внимания.
Миранда так крепко сжимала книгу, что побелели костяшки пальцев.
— Благодарю вас, — сердито сказала она.
Но он не отступал.
— Необычно, не так ли?
Миранда решила на этот раз не отвечать.
— Оливия не умеет читать на греческом, — заметил он, чтобы продолжить разговор.
— У нее нет отца, единственное занятие которого — читать именно на этом языке, — сказала Миранда, не глядя на Тернера.
Она пыталась сосредоточиться на верхних строчках следующей страницы, но смысла в этом не было, поскольку она не закончила чтения предыдущей. Делая вид, что увлечена, Миранда постукивала пальцем в перчатке по книге. Как вернуться к предыдущей странице, чтобы этого не заметил Тернер? Хотя зачем? Она сомневалась что поймет хоть что-нибудь, когда он смотрит на нее из-под опущенных ресниц. Миранду бросало то в жар, то в холод.
— У тебя, однако, любопытный дар.
Она поджала губы и подняла на него глаза.
— Какой же?
— Умение читать, глядя в одну точку.
Прежде чем ответить, Миранда сосчитала до трех.
— Некоторым не надо при этом шевелить губами.
Она впилась ногтями в подушку сиденья. Один, два, три. Надо продолжать считать. Четыре, пять, шесть. Если она хочет сохранить самообладание, то придется дойти до пятидесяти.
Тернер увидел, что девушка едва заметно и ритмично кивает головой. Его разобрало любопытство.
— Что ты делаешь?
Восемнадцать, девятнадцать…
— Что?
— Я задал вопрос.
Двадцать.
— Тернер, вы становитесь крайне надоедливым.
— Я упорный. — Он усмехнулся. — Я-то думал, что ты более других способна оценить это качество. Итак, что с тобой происходит? У тебя голова как-то странно дергается.
— Если желаете знать, — язвительно произнесла она, — я считала в уме, чтобы не выйти из себя.
— Страшно представить, что ты могла бы мне сказать, если бы не увлеклась этим занятием.
— Я теряю терпение.
— Не может быть!
Девушка взяла книгу и попыталась продолжить чтение.
— Миранда, хватит терзать бедную книжку. Мы же оба знаем, что ты притворяешься.
— Не могли бы вы оставить меня в покое? — не сдержавшись, взорвалась она.
— И до какого числа ты добралась?
— Что?
— Ты ведь сказала, что считаешь, чтобы не оскорбить мои нежные чувства вспышкой гнева.
— Не знаю. Двадцать, тридцать… Запамятовала. Я остановилась на вашем четвертом оскорблении.
— И досчитала до тридцати? Не лги мне, Миранда. Не думаю, что ты вообще на меня разозлилась.
50 
