19 
Глубокая печаль переполнила его. «По-другому и быть не могло», – невольно думал он, вспоминая, как далеко, куда дальше, чем в юношеских фантазиях, уносился в своих мечтах. Он знал, что сжился с ними, что теперь, как бы ни шла его жизнь и что бы в ней ни случилось, он уже не сможет отбросить их прочь. Он взглянул на Валери. Она слушала, как рассказывает ей о школе Чед, полностью поглощенная россказнями о его классе, о футболе и о компьютерах. «Все могло бы быть по-другому», – уныло подумал он. Затем решительно отбросил эти мысли прочь и повернулся к Сибилле. Конец обеда вполне может быть ознаменован ее монологами о самой себе.
– Расскажи поподробнее о своей церкви, – попросил Ник.
В пять вечера, когда Ник с Чедом уехали из ее поместья, Сибилла сидела в гостиной своего дома, обставленной еще прежним владельцем по своему вкусу, который был ей ненавистен, но она так ничего и не переменила в надежде, что вот-вот купит что-то большее.
Она пыталась удержать у себя Ника с Чедом, но Ник решительно отверг предложение переночевать, так что Сибилле пришлось остаться одной. Лили, простудившись, лежала в постели, и не с кем было поговорить. Наверное, у Ника свидание, сердито решила Сибилла. Что еще его может интересовать? Женщины.
Она вновь вспомнила их обед. Из этого ничего не могло выйти. Валери замужем, и в любом случае он уже переболел ею. Но встреча произошла, и она ни за что не могла теперь поручиться. Следует быть начеку, решила она, в конце концов я прекрасно понимаю обоих.
Но, поразмышляв обо всем этом минут десять и представив себе этих двоих вместе, она так разнервничалась, буквально обезумела в тишине пустого дома, что позвонила Флойду Бассингтону и велела ему немедленно приезжать.
Через полчаса он уже был у нее и отхлебывал из стакана слабое вино, которое она ему предложила.
– Как ты всегда все помнишь, – похвалил он, усаживаясь рядом с ней на софу. – Многие люди не хотят задумываться о чужом больном сердце, никто не хочет думать о болезнях.
– Ну, для меня-то ты совсем не слабый и больной, – прошептала Сибилла. – Ты один из самых сильных, самых достойных мужчин из всех, кого я знаю.
Он улыбнулся и поднял свой бокал в ее честь. Он был маленького роста, весь кругленький, и сидел, вытянувшись в струнку, чтобы казаться выше. С его кривым носом, сломанным в секции борьбы, полными губами под густыми, седыми, как и его волосы, усами, с толстыми стеклами затемненных очков он имел вид привыкшего к вниманию человека, что делало его похожим на актера или политического деятеля. На самом деле он был священником одной и известнейших церквей в Чикаго, пока его в возрасте пятидесяти семи лет не застукал в постели со своей женой Эвелин Мэсси, регентом церковного хора, ее муж Олаф Мэсси, староста того же прихода. Олаф Мэсси, подстегиваемый слепой яростью, выводил Флойда на чистую воду с неукротимой энергией, обнаружив и его связь со множеством других женщин, и растрату денег.
Так Флойд Бассингтон лишился кафедры. Жена потребовала развода, и он купил небольшой домик в Александрии, в штате Вирджиния, где жил его сын со своей семьей. Новым своим соседям он поведал о сильнейшем сердечном приступе и предписании врачей оставить службу и удалиться на покой, жить без всяких стрессов, после чего занялся садоводством.
Он занимался садом около года, пока не почувствовал, что сходит с ума от скуки, насекомых и собственных внуков, которые издалека казались такими славными малышами. Доведенный до отчаяния, он наконец стал добровольно работать в приютах для бездомных. Через год он сделался известен благодаря своей примерной работе, мало того, им восхищались за его бескорыстие и готовность, невзирая на возможность нового сердечного приступа, помогать людям.
С Сибиллой он познакомился на празднике в Лизбурге. Лили Грейс тоже присутствовала на нем, и Флойда привлекли они обе: одна – своей волей и мудростью, другая – тем, что была воплощенная чистота и невинность.
– Ты сказала, что у тебя какие-то сложности? – спросил Флойд.
Потягивая свой слабый напиток, размышляя, стоит ли принять как должное слова Сибиллы о его здоровом сердце и попросить у нее шотландское виски с водой, он нежился в волнах разгоняемого кондиционером воздуха, чувствуя себя словно на пляже в июльский полдень. Его восхищала обстановка гостиной. Так элегантно, какие резкие линии, как сама Сибилла. Он бывал у нее уже дважды в качестве гостя на ее званых вечерах, но теперь все было совсем по-другому: их было только двое, они сидели по-дружески, тихо, один нуждался в помощи, другой готов был предложить ее.
19 
