Особенно,... 
81 
— Ты любишь все драматизировать. К тому же многое, почти все, зависит от нас самих.
— От нас ничего не зависит, Костенька. — Она медленно и с наслаждением выпила мадеру. — Все решено за нас раз и навсегда. — В этом хитоне ты так желанна. — Костя потянулся, намереваясь ее обнять и поцеловать, как делал это раньше десятки раз. Она мягко, но решительно его отстранила. Потом рассмеялась и похлопала Костю по плечу.
— Они все здесь уверены, будто ты в меня влюблен. У тебя стопроцентное алиби, Костенька. Что, в нашем благословенном городе все такие же консервативные нравы?
— Если бы у меня была возможность уехать в столицу, я бы в мгновение ока сделал карьеру. У тебя случайно нет знакомого… музыканта? Разумеется, будешь иметь от этого весомый процент.
— Я не занимаюсь сутенерством, — серьезно сказала Муся.
— Тогда сделай это бескорыстно. Ради нашей пылкой любви. А я посвящу тебе свой новый фортепьянный цикл.
— Тот, что ты играл Анне Герасимовне?
— Его я посвятил своему другу, теперь уже бывшему, который недавно женился. Я назвал его «Реквиемом по потерянной душе».
— Мне нужно поговорить с тобой, Костя.
— Всегда рад выслушать. Хотя, уверен, мой совет окажется еще старомодней атональной музыки. Влюбилась?
Она смущенно опустила глаза.
— Угадал. Но дело в том, что все так неординарно и… неопределенно.
— Понял. Он не принадлежит к привычному для тебя кругу крутых самцов и похотливых самок, в котором последнее время ты вращаешься.
— Тише, прошу тебя. Анна Герасимовна наверняка еще не спит.
— Зачем ты носишь эту скучную маску?
— Только ради Ваньки. Если он узнает, что его мать поет и танцует в ночном кабаке, он будет горько переживать.
— Нет. Он будет тобой гордиться.
— Ладно, оставим все как есть. Даже если ты прав, я не готова к тому, чтобы этот мерзкий городишко с наслаждением засунул свои руки в корзину с моим грязным бельем.
— Ты скоро заберешь Ивана к себе и навсегда порвешь с нашим городом.
Муся вздохнула и налила себе еще мадеры.
— Да. Возможно, в моей жизни что-то изменится в лучшую сторону… И очень скоро. Ну, а там кто его знает. Словом, я влюбилась в мальчишку и, кажется, по-настоящему. Хотя не исключено, что этот эпизод не будет иметь продолжения. Что касается меня, то я и пальцем не пошевелю, чтоб удержать Алешу возле себя.
Сказав это, Муся поняла, что не покривила душой. Разумеется, ей будет совсем не просто забыть Алешу, но она наверняка выживет, если он навсегда исчезнет из ее жизни.
— Раз так, то ты его, считай, потеряла. Самцы любят, когда инициатива принадлежит слабой стороне. Такое уж нынче время.
— Он не современный человек. Да будь на то моя воля, я бы ни на шаг его от себя не отпустила. Но я не имею никакого права. И вообще… Черт, он страшно разочаруется, когда узнает, что я представляю из себя на самом деле. Ведь я изображала из себя святошу. Самое странное, что в то время я и чувствовала себя почти святошей. Клянусь тебе, я ни капли не притворялась. Костя, скажи: что мне делать?
Она чуть было не расплакалась, но сумела вовремя взглянуть на себя со стороны.
«Пьяная истеричка, — мысленно обругала она себя. — Сейчас потечет макияж, и ты будешь похожа на вокзальную проститутку».
— Пригласи меня к себе в столицу, и я мигом все улажу. Я бесподобен в роли соперника, а этот типаж, как тебе известно, существует для того, чтобы подхлестывать затухающие страсти. Хотел бы я знать, а своему дедуле ты докладываешь все как есть или прибегаешь к цензуре?
— Он ни о чем меня не спрашивает. Думаю, ему давно донесли, где я на самом деле работаю. Москва большая деревня. Но он любит Ваньку и, надеюсь, будет молчать.
Они проболтали часа полтора, если не больше. Костя обладал тонкой душой истинного художника, и Муся, изголодавшаяся по компании подобного рода, с удовольствием слушала его рассуждения об искусстве, литературе, музыке. Наконец он встал.
— Ну, пора. Проводишь до двери?
Она кивнула и протянула ему руку для поцелуя — это вошло у них в традицию.
— Я так люблю уходить от тебя ночью. Мне начинает казаться, будто ты моя женщина. — Он притянул Мусю к себе, поцеловал в душистую макушку. — Я на самом деле по уши в тебя влюблен, хотя, очевидно, мое чувство несколько иного рода, чем то, какое испытывает большинство твоих приятелей. Я влюблен в твою душу, которой чужды предрассудки. Твое тело тоже мне очень нравится… — Он неподдельно вздохнул. — Если б ты захотела, то наверняка смогла бы меня соблазнить.
81 
