ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  84  

— Да. Не исключено, что пущу здесь корни.

— Шутишь. Ты и провинция. Это как… шоколад с баклажанной икрой.

Она вяло улыбнулась собственному каламбуру, вздохнула, теперь уже не пытаясь скрывать от него свою печаль.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался он.

— Да нет, ничего особенного.

— А не особенного?

— И не особенного тоже, — не сразу ответила она. — Во всем виновата ностальгия. Представляешь, я даже не подозревала, что подвержена этой дурацкой старомодной болезни.

— Вся провинция заражена ею. — Угольцев сжал Мусин локоть, с удовольствием вдохнул запах ее духов, хоть он и не был ему знаком. Дело в том, что любые духи и туалетная вода моментально меняли свой запах, смешиваясь с ароматом ее кожи, который напоминал свежесрезанную розу в букете полевых цветов. Это сравнение, только что пришедшее ему на ум, отдавало душком провинциальной, но милой его сердцу старины.

— Наверное, ты прав. Да, я на самом деле тебе рада. — Она словно разговаривала сама с собой, и он все больше узнавал в ней прежнюю Мусю. — Анюта считает нас замечательной парой. Она была бы очень рада, если бы мы поженились.

Угольцев глянул на Мусю удивленно и только сейчас обратил внимание на круги под глазами, говорившие о бессонной ночи и злоупотреблении спиртным.

— А ты? Ты тоже хотела бы этого?

— Сама не знаю. Ты порядочный человек, Павел. Ты давно стал мне родным. А кто-нибудь чужой… ну, я не знаю, как он будет относиться к Ваньке, как Ванька к нему отнесется. — Она не отрываясь смотрела себе под ноги и говорила устало, словно через силу. — Я зарабатываю теперь кучу денег. Правда, об этом почти никто не знает — я прикидываюсь чуть ли не нищей. — Она подняла голову, глянула на Угольцева искоса, часто моргнула длинными черно-синими ресницами. — Кто-то вполне может этим воспользоваться. Я такая неосторожная, правда? Мне пришло в голову, что этот человек мог выследить, где я работаю и… Тогда почему, интересно, он не появляется? — Она остановилась, повернулась к Угольцеву всем корпусом. — Павел, я… умру наверное, если и он…

Она побежала по перрону, и Угольцев нагнал ее лишь у входа в вокзал.

После обеда он поднялся в мансарду. Муся стояла у окна, чертя на стекле пальцем какие-то буквы. Она была почти пьяна — они пили за обедом и коньяк, и клюквенный ликер, и наливку домашнего изготовления.

— Уходи. Порок, как выяснилось, обладает притягательной силой. Я полюбила порок. Но родилась я чистой. Если хочешь, спроси у Вадима. С ним я была чистой и красивой не только телом. — Она запрокинула голову и рассмеялась почти вульгарно. — Она тоже была порочной, и мужчины сходили от нее с ума. Но я не хочу, чтоб он клюнул на меня из-за того, что я порочная. Нет, нет. Иногда я ненавижу Мэрилин и очень ее боюсь. Она имела большую власть над мужчинами и была из-за этого очень несчастной. Павел, сделай так, чтобы я была счастливой. Пожалуйста.

Она бросилась к нему, обхватила руками за шею, спрятала на груди лицо. Она делала так когда-то очень давно, когда они еще не были любовниками. В ту пору она, как догадался Угольцев, взывала к его всесилию, требуя, чтоб он нашел Вадима. Кого же теперь она пустила в свое сердце, гадал Угольцев.

— Счастье должно всегда оставаться далеким призраком, — сказал он и погладил ее по волосам. — Помнишь, у Китса: «Наслаждение — в погоне. Не зажать его в ладони»?

— Не помню. Я забыла. Я все начинаю сначала, слышишь? — Муся уперлась ладонями в грудь Угольцева, резко оттолкнулась и чуть не упала. — О, я совсем пьяная.

— Тебе это идет.

— Нет. Это ей идет. Потому что она умерла в тридцать шесть. Я хочу прожить долго-долго. И иметь от него детей. Двоих. Или даже троих. Правда, врачи считают, у меня больше никогда не будет детей. Они ничего не понимают в любви, верно, Павел?

Теперь она была прежней Мусей. Угольцев почувствовал невероятный прилив энергии. И тут же непереносимо больно защемило сердце.

— Не хочу я домой, мама. Останусь здесь. Смотри, мимо проносятся машины. Вжик — и нету. Мелькнули красные огоньки в тумане, растаяли навсегда. Потом новая машина появится. Она тоже растает в тумане. Почему в этой жизни нет ничего надежного и постоянного, мама?

— Я люблю тебя, Алешенька. Я всегда буду тебя любить. — Ирина Николаевна крепко прижала к своей груди растрепанную голову сына. — Что бы ни случилось с тобой, со мной, с нами всеми.

  84