29 
Но тут в круп пони ударил камень, выпущенный из пращи откуда-то сверху, нанеся бедному животному кровоточащую рану. Ауриана, еле удержав рванувшуюся от боли лошадку на месте, взглянула вверх. На верхушке сосны сидел воин, это был вражеский часовой. Застыв от ужаса, не в силах отвести глаз, Ауриана видела, как он снова прицелился.
Брунвин снова рванулся, чуть не сбросив девушку на землю, и понесся во весь опор. Он летел прямо к броду, где столпились враги. Ауриана вцепилась в гриву лошади, зная, что останавливать ее теперь бесполезно. Брунвин не замедлит бега, пока не достигнет своего стойла в конюшне на дворе усадьбы Бальдемара. Ветки хлестали по лицу девушки. Шея лошади покрылась испариной. И вот они вылетели на открытый участок берега, который отлично просматривался со всех сторон.
Ауриана закрыла глаза от страха. Они заметили ее. Резкие крики, похожие на лай, донеслись до ее слуха. С тоскливой безнадежностью она подумала: «Ну вот, я сейчас умру». Жизнь, за исключением грубого отношения к ней Херты, была добра и милостива к Ауриане. Ну что же, всему приходит конец. И никто не может быть уверенным в завтрашнем дне…
Однако, в душе девушки все же теплилась надежда, что воины не станут связываться с какой-то девчонкой, мчащейся сломя голову на обезумевшей лошади, и терять время на нее, когда за рекой их ждет богатая добыча. У Брунвина хватило ума держаться подальше от чужаков. Когда он спустился галопом по пологому берегу к кромке реки, то сразу же резко повернул направо, унося Ауриану от вражеского отряда. Четыре воина, однако, отделились от общей массы и, сопровождаемые смехом и громкими криками своих товарищей на чужом для Аурианы наречии, устремились за девушкой. Один из воинов метнул в нее дротик, но промахнулся.
В этот момент прозвучала резкая команда и бросившиеся в погоню всадники повернули своих коней назад. То, что они повиновались, больше всего поразило Ауриану.
Из-под копыт Брунвина, скакавшего теперь по мелководью, во все стороны разлетались брызги. Когда девушка направила лошадь вброд к другому берегу, до ее слуха долетели крики, смысл которых она поняла, поскольку язык гермундуров был очень близок языку хаттов.
— … какая красотка… отважная и гордая…
— Ты, похотливый разбойник, эта девчонка — моя!
— Возьми одну из моих, если тебе так нужна баба! Мы не можем терять время, нас обнаружили!
— Мы не должны отпускать ее живой, иначе противник получит самые подробные сведения о нас. Надо убить ее!
Ауриана уже достигла противоположного каменистого берега. Вслед ей полетело копье, пущенное мощной умелой рукой, прицел был точен. Острие пронзило насквозь ее одежду из медвежьей шкуры и содрало кожу на боку, чуть не задев ребро. Жгучая боль обожгла девушку, словно кипяток, однако охватившая Ауриану паника притупила боль.
Но тут пони оступился, и его правая передняя нога попала в глубокую канаву, он судорожно пытался обрести равновесие, Ауриана перенесла центр тяжести на другой бок Брунвина, стараясь помочь ему. Наконец, лошадка снова пошла галопом, с большим трудом и как-то неуверенно.
Новая волна ужаса накатила на Ауриану, когда она поняла, что ее пони повредил ногу и начал сильно хромать.
Позади нее раздались торопливые шаги, судя по шороху, ноги преследователей были обуты в кожаную обувь. Послышался плеск воды. Ауриана оглянулась. Три воина, опережая друг друга в своем стремлении догнать и убить ее, бросились в воду, доходившую в этом месте до колен, и быстро приближались к противоположному берегу. Все они бежали налегке и были вооружены только короткими дротиками. Двое из них имели очень длинные, развевающиеся на ветру волосы грязно-желтого цвета, а волосы третьего — невысокого крепыша — были необычного в здешних местах иссиня-черного цвета, он бежал немного впереди остальных с застывшей победной ухмылкой на лице, похожей на оскал черепа.
Ауриана застыла от ужаса. В отчаяньи она выкрикнула какие-то бессвязные слова, обращая их к богине Фрии и едва ли сама понимая то, что кричит. Затем ей удалось стряхнуть с себя оцепенение и хлестнуть длинным концом повода по крупу Брунвина, но ее маленькая выносливая лошадка и без того делала все, что могла, раненая и напуганная не меньше своей всадницы. Тропы здесь не было, и Брунвин взбирался вверх по холму напролом через густые заросли кустарника. Ауриана низко пригибала голову, боясь, как бы ее не сбили на землю низкорастущие сучья и ветки. Но густой лес имел и свои преимущества для нее — неприятельские воины не могли использовать здесь дротики. Девушка молилась про себя, чтобы враги в конце концов потеряли всякую надежду настичь ее и отказались от преследования.
29 
