39 
В двери открылось окошечко, забранное решеткой, блеснул свет, и они увидели вопросительный взгляд мужских глаз.
— Во имя руки Фатимы, — прошептал Бинг.
Окошечко захлопнулось, но сама дверь приотворилась ровно настолько, чтобы пришедшие могли проскользнуть внутрь, и Мелина услышала, как за их спиной упал на место засов. Они стояли в узком проходе, в темноте, пока в дальнем конце не была отдернута занавеска, и они не прошли в комнатку, где лежали только подушки и раскрытая книга около масляной лампы. Мелина обернулась, чтобы взглянуть на мужчину, который впустил их внутрь. Он был молод, носил очки, и у девушки создалось впечатление, что их приход помешал его занятиям.
— Твой отец сказал, чтобы я пришел к нему, если возникнет крайняя необходимость, — пояснил Бинг по-французски.
— Он велел мне ждать вас, — откликнулся молодой человек. — На самом деле он сам здесь. У него было предчувствие, что он вам понадобится.
— И был прав, — подтвердил Бинг. — Нужда очень срочная.
— Я приведу его.
Юноша вышел, а Бинг повернулся к Мелине.
— Все складывается отлично, — внезапно сказал он. — Даже слишком. Я уже побаиваюсь нашего везения.
— В чем же удача? — удивилась девушка. — Мы лишились машины и багажа.
— Об этом позаботятся другие люди, — небрежно ответил Бинг.
Мелина ощутила легкое раздражение от его тона и отношения, но сказать ничего не успела, потому что высокий юноша снова вошел в комнату.
А за ним появился Расмин.
— Хамдулилла! — воскликнул он, что, как знала Мелина, означало «Хвала Аллаху».
— Нам надо действовать быстро, — сразу приступил к делу Бинг. — Я видел мальчика, но у меня не было возможности что-то предпринять, а теперь его увезли. Куда они направились?
— Один из моих друзей сообщил о произошедшем уже полчаса назад. Вы долго сюда добирались.
— Пришлось передвигаться медленно, — слегка улыбнулся Бинг и качнул головой в сторону Мелины. — Так куда они поехали?
— В Марракеш.
— Ты уверен?
— Шоферу было сказано залить бензина, чтобы хватило как раз на такое расстояние.
— Отлично, — кивнул Бинг. — Но как мы туда доберемся?
— За дорогой следят, — заметил Расмин.
— Не сомневаюсь. Нас едва не засекли из машины с прожектором. Она сейчас на перекрестке.
— Выходит, покидая виллу, этой машины не миновать, другой дороги нет, как нам известно.
— Какие тогда есть варианты выбраться из города?
— На автобусе.
— Расмин, ты гений! — воскликнул Бинг. — Но нам понадобится первоклассная маскировка.
Мелина обнаружила, что все трое мужчин пристально смотрят на нее. После долгого молчания Бинг произнес раздельно:
— У многих рифийцев[1], как и у ирландцев, рыжие волосы, голубые глаза, курносые носы и веснушки. Подкрасим Мелине глаза, ногти и тыльную сторону ладоней — и она сойдет за одну из них. Но моя внешность не должна вызывать никаких вопросов.
— Абдулла позаботится об этом, — отвечал Расмин.
Он вытащил из шкафчика бутылку сурьмы и, деликатно убрав яшмак с лица Мелины, начал подкрашивать ей глаза.
Маленький мальчик принес мятный час и миндальные пирожные, и Расмин заставил девушку поесть, объясняя это тем, что неизвестно, когда ей снова удастся подкрепиться.
Он затемнил кожу у нее на руках и ладонях, сообщив, что, хоть кожа на лице у рифийцев и светлая, руки у них темные от загара и работы.
Бронзовая краска на ногтях смотрелась странно после розового лака, которым обычно пользовалась Мелина. Расмин также покрасил ей ступни, горестно воскликнув при виде ссадин, полученных во время бегства с виллы.
Мелине показалось, что эти действия заняли много времени, но на самом деле прошло всего полчаса, прежде чем Бинг вернулся, одетый в национальный костюм и с затененными краской открытыми участками кожи. Расмин сообщил, что эта одежда указывает на происхождение владельца из какого-то далекого уголка страны, где бывал мало кто из потенциальных пассажиров автобуса.
Бинг залпом выпил чай и, повернувшись к Расмину, протянул ему руку.
— Благодаря тебе, старый друг, мы можем достичь успеха.
— Иншаллах! — отвечал араб, что означало «да будет так, если на то будет воля Аллаха».
Из-за слабого знания языка она стеснялась говорить по-арабски, так что поблагодарила Расмина, его сына и мальчика, который принес им чай и был, как она поняла, внуком Расмина, по-французски.
39 
