44 
Их гостем был молодой человек в серой полосатой накидке, в алой феске, лихо сидевшей у него на голове, и с браслетом на предплечье, который указывал на его должность официального гида. Юноша (а гость был очень молод) и Бинг были погружены в серьезную беседу.
Мелина стояла в нерешительности, пока Бинг, как будто ощутив ее присутствие, не повернулся и не подозвал девушку жестом. Она подошла ближе и увидела, что молодой араб пристально ее разглядывает. Очевидно, он знал, что она европейка, а не мусульманка.
— Это Ахмед, — представил его Бинг. — Он не пришел к нам ночью, потому что у его отца было предчувствие, что не стоит сегодня входить в запретный сад.
Ахмед улыбнулся, блеснув ослепительно-белыми зубами.
— Мой отец стар и полон суеверий, — произнес он на хорошем английском. — Я знаю, потому что я моложе и лучше образован, что суеверия — это чепуха. Мертвые не встают из могил, и призраков не существует, но он пока еще сидит на своих денежных мешках, так что приходится его слушаться.
— Достаточно и того, что ты пришел сюда сегодня, — вежливо заметил Бинг. — Ты принес новости?
Ахмед покачал головой.
— Мы не знаем, где может быть тот, кого ты ищешь. Мулай Ибрагим хорошо платит своим слугам, и они боятся его, поэтому держат языки за зубами.
— Но кто-то должен что-то знать, — возразил Бинг. — Ты еще скажи, что на востоке утратили искусство быть коварным как змея, а о приметных событиях не начинают болтать через пару часов на всех окрестных рынках.
Ахмед бросил взгляд через плечо.
— Есть люди, которым опасно задавать вопросы, — заметил он.
— Но ведь наверняка кто-то видел, как приехала та машина, — упорствовал Бинг. — И даже если никто не заметил мальчика, двоих мужчин в большом дорогом «мерседесе» нельзя было пропустить.
Ахмед пожал плечами.
— Несомненно, их прибытие не осталось незамеченным, сэр, но кто осмелится задавать вопросы, если вести о подобном любопытстве обязательно дойдут до хозяев?
Мелина поняла со всей ясностью, что юноша боится. Как бы сильно он не хотел помочь Бингу, чувство самосохранения мешало ему начать расспросы и тем самым сунуть голову в петлю.
Бинг, очевидно, пришел к тому же выводу, потому что долго молчал, прежде чем заговорить снова.
— Сам Мулай Ибрагим приехал?
— Нет, я совершенно в этом уверен, — ответил Ахмед. — Говорить и расспрашивать о нем вслух как раз можно, он слишком известный человек. И он обладает большой властью. А еще очень щедр к танцорам и нищим. Они бы точно сообщили, если бы он появился.
— Тогда нам остается надеяться, — раздумчиво сказал Бинг, — что, когда он приедет, то направится туда, где держат мальчика.
Ахмед снова пожал плечами.
— У Мулая Ибрагима в Марракеше много домов, он может остановиться в любом из них. К тому же, как я понимаю, он с большим размахом строит еще одну виллу. И здесь у него много друзей, у которых он то и дело гостит.
— Тогда будь начеку и дай мне знать, когда он приедет, — дал указание Бинг.
— Сделаю, как вы скажете, сэр. Мой отец просил выразить сожаление, что мало чем может вам помочь, но вы понимаете, что стоит вам прийти в наш дом, каким бы бедным и неприметным он ни был, и сразу пойдут толки.
— Я понимаю, — кивнул Бинг.
Ахмед произнес традиционное «салям», и Бинг ответил ему, после чего юноша быстро ушел. Мелина заметила, что он не воспользовался проломом в стене, а пошел вдоль нее в другом направлении, словно желая уйти от возможной слежки.
Когда девушка снова посмотрела на Бинга, его губы были плотно сжаты от разочарования.
— Куда дальше? — спросила она.
— Бог знает, — мрачно ответил он. — Здешние люди слабы и испуганы, но кто станет их винить? Мулай Ибрагим очень могущественный человек, а король далеко.
— Ты уверен, что ребенок где-то здесь?
— Совершенно, — твердо сказал Бинг. — В таком важном деле он будет пользоваться только проверенными убежищами и людьми. Главное — понять, какое он выберет на этот раз.
Бинг сделал несколько шагов туда-сюда, а потом произнес:
— Мелина, садись на ступеньки усыпальницы. Если кто-то появится, молчи, протягивай просительно руки, словно ты нищенка. Я ненадолго. Когда вернусь, принесу тебе поесть и попить.
Он посмотрел сверху вниз в ее глаза, которые от сурьмы казались особенно голубыми. На секунду Мелине почудилось, что Бинг хочет добавить что-то важное, но потом он как будто передумал и сказал самым тихим шепотом:
44 
