Особенно,... 
35 
– Мы не говорили о моих родственниках... – начал было оправдываться Меррей, но Даниэлла перебила его:
– Правильно! Ты повернул дело так, чтобы говорила в основном я, а ты только слушал. Ну и глупа же я была! Думала, моя особа привлекла твое мужское внимание...
Чарльз растерянно кивнул:
– Так и было.
– Не выкручивайся, – оборвала она. – Ты решил затащить подружку Дейва в постель. Вот забава! И только потом обнаружил некоторые интимные свидетельства... Никогда тебе этого не прощу!
– Дани, ради Бога...
– Что, не нравится? Извини, я не могу по достоинству оценить честь, оказанную тобою мне. Та женщина, с которой ты ужинал в клубе, наверное, считает тебя кумиром? А провинциальная дуреха не падает ниц и не ползает перед тобой на коленях, умоляя не бросать ее на произвол судьбы? Да не дождешься!
Нет, решительно подумал он, ей не удастся вывести меня из терпения. Даже в ярости она была прекрасна. Глаза разгорелись, щеки пылали, грудь соблазнительно вздымалась от прерывистого дыхания.
– Дани, – едва владея собой, произнес Чарльз, – почему бы нам не пообщаться спокойно, как двум цивилизованным, современным людям?.. Я признаю, что был не слишком честен... Но я не подлец и не проходимец... готов нести определенную материальную ответственность. Другое дело, что я выбит из колеи, но ведь сейчас приехал исключительно ради того, чтобы поговорить о нас с тобой...
– В таком случае можешь спокойно возвращаться в Лондон. Никаких разговоров о «нас с тобой» быть не может!
Меррей чертыхнулся.
– Бред! Сначала заявляешь о своей беременности, а потом отказываешься обсуждать эту тему!
Даниэлла с вызовом вздернула голову.
– Я не беременна.
Совершенно сбитый с толку, Чарльз онемел.
– Я все выдумала. В клубе ты сказал мне «врешь» и был прав.
Он готов был ее убить.
– Скажи наконец правду, – сквозь зубы выдавил Чарльз. – Мне не до шуток.
Даниэлла невесело засмеялась.
– На сей раз поверь. Можешь быть спокойным – никакой ответственности тебе нести не придется. А сейчас уходи.
– Ты сумасшедшая!
– Возможно.
– Зачем ты лгала?
Она искоса взглянула на него.
– Догадайся!
– Хотела потрепать нервы? Или пыталась шантажировать всерьез?
– Думай, что хочешь... Прощай! Меррей совершенно растерялся. Он столько сил потратил, уговаривая себя приехать сюда, а оказался просто глупцом.
– Полагаю, тебе доставляет удовольствие морочить мне голову, – холодно произнес он. – Поберегись! Не забудь, что мне принадлежит земля квартала, где расположен твой «Умелец». К твоему сведению, у меня тоже мстительный характер.
– Угрожаешь? – прямо глядя ему в глаза, спросила она.
И он тут же пожалел о сказанном. Ему стало стыдно.
– Нет, – сдавленно произнес Меррей. – Это всего лишь неудачная шутка. – Уже у самого выхода он обернулся и добавил: – Торгуй себе на здоровье.
Глава 13
Гифорд свернула на улицу, ведущую прямо к дому родителей. Отец требовал оставлять машину поодаль, чтобы проезд оставался свободным на случай, если кому-то понадобится его экстренная медицинская помощь. Мать вызвала ее по какому-то делу. Возможно, пришел срок снимать гипс, размышляла Даниэлла, хотя и сомневалась – вроде еще рано. Все это время ей приходилось разрываться между «Умельцем», заботами по хозяйству у родителей и собственным домом, куда она возвращалась вконец уставшей и где сразу же валилась в постель, а по утрам чуть ли не силком заставляла себя вставать.
Погода заметно испортилась, стало прохладнее, вылезать из-под теплого одеяла не хотелось. Но стоило ей хоть на минуту дать себе послабление и понежиться, сразу же вспоминала о Меррее.
Впрочем, ничего особенного в том не было. Даниэлле приходилось и слышать, и читать о том, что большинство женщин на всю жизнь запоминает свою первую ночь с мужчиной. Она тоже отчетливо помнила все до мельчайших деталей, все оттенки своих необыкновенно волнующих ощущений. Но о самом человеке, посвятившем ее в одно из великих таинств природы, думала с неизменным отвращением. Не могла простить того, как походя тот использовал ее. Даже не стал имитировать продолжение романа... Когда от собственных терзаний становилось невмоготу, Даниэлла сурово себя одергивала: нечего пенять на одного Меррея, в моем возрасте уже нельзя быть такой наивной! Сама виновата! Так ей удавалось взять себя в руки...
Отперев ключом дверь, она с порога услышала голос матери:
35 
