52 
— Спасибо, Борис Львович. — Угольцев крепко пожал Симкину руку.
— И вам тоже. Если найдете… свою племянницу… Хотя, должен вам сказать, все эти разговоры о том, что юные существа чрезвычайно ранимы и восприимчивы к несправедливостям и несовершенствам нашего мира, как говорится: не в пользу богатых и не во вред бедным. А потому прощайте. У меня начинается обход.
«Все-таки этот парень забрал ее, — думал Угольцев, испытывая самые противоречивые чувства. С одной стороны он был рад за Марусю, с другой… Покупая этот дом, он надеялся на то, что она, сломленная предательством любимого человека, в конце концов очутится в его… Нет, нет, он не хочет, чтобы Маруся вот так сразу стала его любовницей, хотя она и возбуждает его. К этой девушке Угольцев испытывал еще и родительскую нежность, о чем, разумеется, не сразу догадался. — Дай Бог ей счастья. Но это, кажется, невозможно — у того парня наверняка есть семья, возможно, и дети тоже. Он бросит ее, когда притупится острота ощущений. Правда, у него открытое, честное лицо. Ну и что из того? Иногда мы оказываемся в таком переплете, что приходится рвать по живому. Вот и выбираешь, где меньше боли причинишь…»
Подобные мысли одолевали Угольцева всю обратную дорогу. Ровно через сутки начинались съемки картины. Предстоял окончательный выбор натуры для первого эпизода, рабочая встреча с режиссером и автором сценария. Это было даже здорово, что у него не окажется ни одной свободной минуты.
— Вами интересовалась одна молодая особа, — сказала администраторша гостиницы, щедро улыбаясь Угольцеву густо-сиреневым ртом.
— Я занят, — машинально буркнул он, привыкший к осаде со стороны девиц, жаждущих сняться хотя бы в крошечном эпизоде. — Не пускайте ко мне никого.
— Поняла. — Администраторша смотрела на него как-то уж больно внимательно. — У этой девушки ваша визитная карточка. Мне кажется, она слегка не…
— Где она? — почти выкрикнул Угольцев.
— Швейцар не разрешил ей остаться в вестибюле. Думаю, она где-нибудь поблизости.
Угольцев выскочил в ночной мрак, моросящий мелкими брызгами дождя. Лавки возле лестницы, подсвеченные снизу тускло-зелеными фонарями, были пусты. На пляже тоже ни души. Он бросился к морю, туда, где стоял одинокий топчан.
— Девочка моя, неужели это ты? — прошептал он, опускаясь на колени.
Она всхлипнула в ответ, еще сильнее прижимая к подбородку колени.
— Все будет в порядке. Все будет хорошо, — твердил Угольцев, гладя ладонью влажные спутанные волосы Маруси.
— Нет. Не будет, — едва слышно прошептала она. — Уже никогда не будет.
Он осторожно подсунул ей под спину обе руки, прижал к себе ее легкое вздрагивающее тело и, пошатываясь от захлестнувшего ощущения полного счастья, стал подниматься по лестнице.
— Моя племянница, — сказал он администраторше. — Пускай принесут раскладушку и комплект белья. Да, и что-нибудь поесть.
— Девочка моя, неужели это ты? Не верю своим глазам, — шептал Угольцев, глядя на крепко спящую в его постели Мусю. — Я не дам тебя в обиду, не бойся. И сам не обижу. — Он вдруг понял, что щеки у него мокрые от слез, и, стыдливо озираясь по сторонам, вытер их платком. — Моя девочка. Моя маленькая девочка…
Галина с каким-то мазохистским наслаждением читала страницы из дневника Андрея, где он описывал интрижку с женщиной, которую обозначил буквой «С». Это была сплошная порнуха вперемежку с крепким мужицким матом. Она и раньше догадывалась о том, что Андрюша ей изменяет, хотя прямых доказательств, кроме его пьяных признаний и угроз, у нее не было.
«Я правильно сделала, когда написала ему, что выхожу замуж за Китайца, — думала Галина, глядя в затянутое почти осенними тучами небо. — Почему я на самом деле за него не вышла? По крайней мере, сейчас бы никакой Симкин не посмел бы ко мне даже пальцем притронуться. Да я бы сама смотреть в сторону другого мужика боялась. А так… Блин, ну и дура же ты, Галина Батьковна».
Она перевернула страницу и увидела карандашный набросок женского лица. Большие глаза в обрамлении густо накрашенных ресниц, ежик волос, улыбка паяца… Блин, да ведь это же она в день их первой встречи.
«Моя милая Карменсита! Не могу без тебя. «Пускай другой тебя ласкает, пусть множит дикую молву, Сын Человеческий не знает, где преклонить ему главу…» Ты теперь замужняя дама. Мать пишет, у тебя родился ребенок. На кого он похож, а? Может, на меня? Наша с тобой кровь смешалась в одну — не могла она не смешаться, ведь ты отдавалась мне без остатка. Только если это сын, не называй его Андреем. Все Андреи непутевые ребята и неверные любовники. Ну, а если дочка, назови ее в честь нашей любви. Догадалась как? На-деж-да. Когда я встретил тебя, я вдруг поверил в то, что ты моя самая главная женщина. Но ты не виновата, что мои надежды не оправдались. Я первый изменил тебе… Прости, Бог, тех людей, которые хотели нас разлучить и добились этого. На-деж-да. Я точно знаю, что у тебя родится дочка…»
52 
