ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  53  

— Идиоткой будешь, если оставишь. Или же тогда срочно замуж выходи. Мать-одиночка в нашем городе хуже огородного пугала. Я, конечно, чем могу, всегда подсоблю, но работать не брошу, не надейся. Пенсию собственную заработаю, хоть кровь из носу. — Капитолина Дмитриевна обняла дочку за плечи, прижала к своей хлипкой груди. — Поехала бы к нему в гости, рассказала все честно. Глядишь, и женится на тебе твой Андрюша.

Галина оттолкнула мать и затрясла головой.

— Не поеду. Ни за что на свете.

— А за этого твоего Китайца, или как там вы его зовете, я тебя не отдам, дочка, хоть у него и дом полная чаша. Ворованное все у них. Его батя большим махинатором был — года на заправке не проработал, а уже сыну мотоцикл с люлькой купил, потом и «жигуленка». Твой отец хоть и алкашом был, чужой копейки сроду не брал.

— Что же мне делать, мамочка? — вырвалось у Галины прежде, чем она успела подумать, что никто, кроме нее самой, не способен развязать тот узел, который она затянула на себе собственными руками.

— Что делать? — Капитолина Дмитриевна теребила воротник своего старенького пальто— она уже собралась идти на работу. — Поезжай к Зинаиде в Щукино. Правда, на работу ты там вряд ли устроишься — она мне прошлый раз написала, что почту, и ту у них собираются закрывать. Все нынче из деревни в город бегут. Ну да у них свой сад-огород. Небось с голоду не помрете.

— Я там от скуки умру.

— Ты хоть дружку своему письмецо черкни. Может, что посоветует.

— Нет. Не могу я это сделать. Он думает, я замуж за Китайца вышла. Я сама ему так написала.

— Дуреха ты у меня. К тому же и гордячка. Небось погуливает парнишка, а ты решила, будто вашей любви конец.

— Не в этом дело, мама.

— А в чем же тогда? Все они гуляют. И что же теперь нам, бабам, делать прикажете? В девках всю жизнь сидеть? Да ты ведь у нас тоже не святая.

— Но я новую жизнь начала. Я у него за все прощения попросила. И он меня простил. Он сказал, мое прошлое не имеет для него никакого значения.

— Все они так поначалу говорят, а потом этим прошлым на каждом шагу по глазам бьют. Зря ты покаялась своему Андрюше, дочка. Ну ладно, я опаздываю. Вечерком все обсудим, ладненько? Там в духовке борщ и каша. Не вешай носа, моя рыбонька. Обязательно найдется дверь с зеленой лампочкой. Вот увидишь.

Галина проснулась в сумерки. Ей показалось, в комнате, кроме нее, кто-то есть. Прислушалась. В ногах мурлыкала кошка, за окном шумел ветер. Внезапно она отчетливо услыхала биение чьего-то сердца. Оно билось в ритме ее собственного, но на тысячную долю секунды его опережало. Это было сердце ее ребенка. Галина улыбнулась. Блаженно закрыла глаза.

Минут через двадцать она встала с кровати, подошла к зеркалу и повернулась в профиль. Живот уже слегка выпирал, но это еще не было похоже на беременность. Она достала из шифоньера черную юбку и белую шифоновую кофточку — в этом наряде она тайком окрестилась в церкви. С тех пор она не надевала этот наряд, опасаясь, что он утратит свою святость. Юбка стала слегка туговата в поясе, и Галина, чтоб не повредить малышу, переставила крючки. На улице было скользко, мела мокрая поземка. Она вернулась и переобулась в старые подбитые резиной сапоги — еще не хватало упасть…

В церкви было малолюдно и зябко. Она долго стояла на коленях возле иконы Богоматери с младенцем, не зная, о чем бы ее попросить. Наконец ее губы прошептали: «Помоги мне сохранить маленького Андрюшеньку. Очень тебя прошу».

Она неумело перекрестилась, поднялась с колен и стала слушать, как поет жидкий церковный хор. Внезапно обернулась, будто ее кто-то шилом кольнул, и встретилась глазами с Эвелиной Владимировной.

«Нет, только не это!» — пронеслось в голове. Она попятилась к выходу и заспешила по темной, пронизанной стылым ветром улице.

— Куда же ты? Мне нужно поговорить с тобой. Андрюша очень болен. Он лежит в госпитале. — Галина застыла как вкопанная, не в силах пошевелиться. Эвелина Владимировна взяла ее под руку, потащила в переулок.

— Здесь ближе, — сказала она. — Попьем чайку. Я покажу тебе Андрюшины письма.

Илья Петрович помог Галине раздеться.

— Вы поправились и чрезвычайно похорошели, — сказал он и поцеловал ей руку. — Мне очень жаль, что вы поспешили выскочить замуж.

У него были блудливые глаза. Ей стало противно и неловко. Она протянула руку за своим пальто, которое Илья Петрович уже успел повесить на плечики, но тут в прихожей появилась Эвелина Владимировна.

  53