126 
– А может быть, и нет. Если Сибилла действительно с ними связана, то, возможно, таким образом они хотят выразить ей благодарность.
– За что? В двух шоу с участием Лили нет никакого творчества, что еще она может для них делать?
– Не знаю.
– Не могут же они быть такими идиотами, – упрямо сказал Ник, – выложить тридцать миллионов за землю; платить тройные цены за изготовление… В этом есть смысл, если…
– …часть этих денег возвращается лично к ним, – спокойно завершила фразу Валери. – Члены правления отнюдь не Фонд!
Они переглянулись.
– Похоже, тут то же самое, чем занимались Беккеры, – сказал Ник, – которые собирали пожертвования верующих и обеспечивали себе постоянный доход.
– Однако у нас нет подобной информации в отношении Фонда. Пока мы знаем только то, что они склонны переплачивать. София считала, что они невероятно глупы.
– Я бы не сказал. Можешь дать мне листок бумаги?
Валери принесла блокнот. Ник достал карандаш из внутреннего кармана пиджака.
– Итак, ты слышала, как Сибилла требовала созыва правления Фонда; двух членов правления она называла по именам. Один из них владеет банком, который, судя по всему, финансирует строительство Грейсвилля. Другой владеет строительной компанией, которая, вероятно, возводит город. Строительная компания была создана специально для строительства Грейсвилля; мы установили дату ее создания, все сходится; похоже, все они работают вместе. Л это, несомненно, означает, что все средства, выделяемые на строительство, идут в одну единственную компанию. Скорее всего, мы никогда не узнаем, во что обходятся Фонду услуги компании «Маррач». Но если принять во внимание счета, выставленные Сибиллой, то, надо полагать, и счета строителей взмыли вверх подобно дирижаблю. Судя по всему, Грейсвилль будет весьма дорогим городом.
– Мне не спится, – сказала Лили. Она стояла у подножия лестницы, глядя на них сонными глазами и часто мигая, ее щеки пылали. Платье Валери было ей слишком длинно, руки почти пропадали в рукавах. – Ничего, если я немного посижу с вами?
Валери и Ник быстро переглянулись.
– О, – беспомощно произнесла Лили, – извините, мне нужно было догадаться… конечно, вам хочется побыть одним… конечно, я буду мешать вам. Извините.
Она повернулась, чтобы уйти наверх.
– Ну что ты, конечно же, присаживайся, – быстро проговорила Валери. Она подошла к Лили и обняла ее. – Дело не в том, что ты помешаешь нам. Мы подумали, что ты расстроишься, узнав, что мы говорили о Грейсвилле.
Лили вздохнула.
– Знаю, я слышала, как вы сказали, что строительство будет стоить очень дорого. Вы считаете, что там что-то не так.
– Возможно, что-то там есть, – сказал Ник, – но мы так мало знаем.
– Ну вы-то должны знать предостаточно, – сказала Лили. Она посмотрела на Валери. – Во всяком случае ты должна знать многое. Ты же стояла у истоков всего предприятия. Я думала, что именно поэтому ты и София приезжали тогда посмотреть город, что ты тоже участвуешь в его строительстве.
– Я – в его строительстве? Лили, я никогда не имела к нему никакого отношения!
– Как же нет, – настаивала Лили, – может быть, не прямо, но ведь это же были твои деньги. Если бы не они, то Грейсвилль не был бы построен, вообще не было бы ничего, если бы не Карл. Он дал нам деньги на покупку земли.
За столом воцарилась тишина. Валери, широко раскрыв глаза, уставилась на Лили.
– Да, я знаю об этом, – не очень уверенно сказала Лили.
Ник взял Валери за руку, чтобы она почувствовала его поддержку, пальцы их рук переплелись. Она вздохнула. Вздох получился длинный и неровный. Тринадцать миллионов долларов за землю. Именно тринадцать миллионов собрал Карл, заложив все, что имел, а затем потратил деньги. И вот, наконец, она узнала, на что.
– Не понимаю, – продолжала Лили. – Почему Карл не рассказал тебе? Это такой замечательный поступок, такой шаг люди всегда делают вместе.
Валери посмотрела на Ника:
– Я не говорила тебе раньше, у Карла и Сибиллы был роман.
– О, не может быть! – воскликнула Лили.
Ник приложил палец к губам:
– Не нужно, чтобы Чед слышал об этом.
– Да, да, понимаю, конечно. Но как они могли…
– Она заставила его вложить деньги в Грейсвилль, – сказал Ник Валери. – У него не было денег, правильно? Он здорово проигрался на бирже.
Валери утвердительно кивнула:
– У него был долг около пятнадцати миллионов долларов. Мы ничего не знали о нем, и узнали лишь после его смерти. Карл никогда не сообщал мне, когда дела шли неважно. Иногда, некоторое время спустя, после того как он выправлял положение и возвращал потери или то, что удавалось вернуть, он рассказывал, но чаще всего вел себя так, словно все шло отлично, и поэтому я пребывала в уверенности, что все именно так и обстояло.
126 
